Мерцающий огонь

Отбросив одеяло в сторону, Эйприл вскочила с кровати и бросилась к Вивиан. Крепко обнявшись, они плакали, смеялись и поцелуями утирали друг другу слезы.

– Я так рада тебя видеть, – всхлипнула Эйприл.

– А я – тебя. Пожалуйста, никогда больше не бросай меня. Это было невыносимо. Я так счастлива, что ты вернулась. Но где ты пропадала? Прошлой осенью я дозвонилась до Анжелики – в Бордо. Она сказала, что ты уехала жить в Германию.

Наконец отыскав в себе силы немного успокоиться, они вытерли слезы и оторвались друг от друга.

– Так и было, – ответила Эйприл, – но разве ты не получала мои письма? Я отправила тебе весточку, как только приехала. Отправляла письма на адрес магазина.

– Нет, – покачала головой Вивиан. – Ничего не получала – и папа тоже. Я неоднократно звонила и спрашивала его, а как-то раз даже сама поехала домой, потому что была в отчаянии и не верила ему. Я обыскала квартиру, пока он был в пабе, но ничего не нашла. В любом случае сейчас это не имеет никакого значения. Ты здесь, и я так счастлива! Я боялась, что ты погибла.

– Боже правый, нет. – Эйприл присела на край кровати. – Жива. Хотя я сама в этом не уверена. Никогда еще не чувствовала себя такой несчастной. Мне кажется, будто моя жизнь закончена.

– Ты о чем? – озадаченно нахмурилась Вивиан. – Разве ты не рада вернуться домой?

– Конечно, рада, – несколько удрученно ответила Эйприл и потупилась.

Вивиан заметила, что под глазами ее пролегли темные круги, а губы выглядели неестественно бледными. Она подошла ближе.

– Я представить себе не могу, каково это было для тебя – путешествовать по вражеской территории. Ты возвращалась через Париж? Там тоже повсюду свастики?

– Да, через Париж. И да, там свастики и танки, а улицы патрулируют немецкие солдаты. Сейчас город совершенно не похож на тот, что нам показывала мама. Тогда на улицах играла музыка, а в парках распускались цветы. А теперь там мрачно, и от некоторых вещей, которые я там видела, меня до сих пор выворачивает. Это было ужасно, Вивиан. Но я не хочу об этом говорить. Хотя бы не сегодня. Пожалуйста, не расспрашивай меня.

С замиранием сердца Вивиан опустилась рядом с Эйприл:

– Тебе, наверное, было очень страшно.

– Да. Я переживала за парижан, но себя чувствовала в безопасности. Я была с Людвигом.

В душе Вивиан нарастало беспокойство:

– Людвиг… это тот мужчина, о котором говорила Анжелика? Тот немец, в которого ты влюбилась?

– Да, и представить боюсь, что ты напридумывала себе по этому поводу. Но пойми, мне было с ним очень хорошо – я не хотела его покидать. Я бы осталась в Париже – и плевать на немцев. Но он заставил меня уехать. Если бы не эта дурацкая война, мы были бы вместе.

Вивиан изо всех сил сдерживала раздражение.

– Это не дурацкая война, Эйприл. Мы не можем позволить Гитлеру делать все, что ему вздумается, и брать все, что он хочет. Потому что затем он придет за нами. Кто-то должен противостоять ему. И, будь добра, помни, что ты англичанка. Надеюсь, ты все еще предана нашей стране.

Эйприл накрыла лоб ладонью:

– О боже. Прости, пожалуйста. Я не это имела в виду. Ты же знаешь, как я люблю Англию. И я не хотела сказать, что эта война не важна. Я согласна с тобой. Гитлер – тиран, и мне невыносимо думать о жизнях, которые он заберет. Это я и имела в виду, когда назвала войну дурацкой.

Вивиан вздохнула с облегчением:

– Понимаю. Что ж, тогда да. Меня тоже возмущает то, что происходит. Как бы я хотела, чтобы всего этого не было.

Снова прикрывшись одеялом, Эйприл устроилась на подушке.

– Мне очень жаль, что все мои письма потерялись по дороге. Я не хотела, чтобы ты волновалась. Я думала, что ты все еще злишься на меня за мой отъезд и поэтому не отвечаешь. Но я не сдавалась и продолжала тебе писать.

– Ох, если бы я получила хоть одно твое письмо. Я так себя изводила черными мыслями!

Эйприл понимающе кивнула:

– Когда Британия объявила Германии войну, я сразу поняла, что мне надо домой. Но я не могла его бросить. И сейчас я чувствую себя так, будто мне сердце вырвали.

Вивиан взяла сестру за руку, почти физически ощущая ее хрупкую, раненую душу. Очевидно, Эйприл по-настоящему любила этого человека, кем бы он ни был, и Вивиан понимала ее. Она не могла представить, как смогла бы жить, если бы ей пришлось расстаться с Теодором.

Но Теодор был англичанином.

У Вивиан было так много вопросов к сестре, что она не знала, с чего начать.

Поэтому решила просто выпить с ней чаю – и позвонила в колокольчик, чтобы позвать прислугу.

Пока мы ждали миссис Хансен с подносом, Эйприл попросила:

– Что ж, расскажи мне о мужчине, за которого ты успела выйти замуж, пока меня не было. Папа сказал, что это кто-то очень важный. Член кабинета министров.

– Не совсем. Он заместитель министра снабжения – участвует в организации производства оружия.

– И бомбардировщиков?

– Нет, это сейчас на министерстве авиастроения. – Вивиан наклонилась к ней и понизила голос: – Но, скажу по секрету, иногда они наступают друг другу на пятки.

Эйприл легонько хихикнула: