Мерцающий огонь

Я простояла на этой улице немало времени, представляя, каково было бабушке жить здесь в военные годы. В этот момент я очень ясно осознала, как мне повезло – пусть даже моя личная жизнь рухнула. По крайней мере, мне не приходилось каждую ночь бежать в укрытие в надежде спастись от падающих с неба бомб, а моих близких не забирали в нацистские лагеря смерти, из которых они не возвращались. Какое счастье, что я жила в свободном мире!

Когда я свернула на Хорс-Гардс-роуд, начал моросить дождь, но зонт я доставать не стала – до музея Черчилля было рукой подать, а билет я купила заранее.

Два часа в подземном бункере Черчилля пролетели незаметно. Я гуляла по военным помещениям кабинета министров с аудиогидом, поглощенная выставкой и рассказом о жизни Уинстона Черчилля. Я уже собиралась двинуться к выходу, когда наткнулась на короткое видео об Управлении специальными операциями, также известном как Секретная армия Черчилля. Я чуть было не прошла мимо этого стенда, но что-то в нем все же привлекло мое внимание. Как только короткометражка закончилась, я поспешила на улицу и набрала отца.

– Папа, кого я сейчас видела! Ты не поверишь! – воскликнула я вместо приветствия.

– Королеву на «феррари»? – спросил он.

– Нет!

– Уильяма и Кейт?

– Да нет же! – рассмеялась я. – Лучше! Ты только послушай! Я сегодня была в музее Черчилля – там показывали короткометражку об Управлении специальными операциями. О бабушке в фильме не сказали ни слова, зато в него врезали кадры с прошлогоднего торжества. С водружением венка на мемориальную доску в память об агентах, погибших на войне. Угадай, кто вешал венок?

– Кто?

– Отставной агент по имени Дафна Грэм.

Он помолчал.

– Может, это та самая бабушкина подруга Дейдра? Она ведь сказала, что ее настоящее имя – Дафна?

– Я о том же. Сомневаюсь, что в Управлении было много девушек с таким именем.

На мгновение он задумался:

– И что ты собираешься делать?

– Попытаюсь связаться с ней, конечно. Бабушка сказала, что они перестали общаться. Хочу разыскать Дафну и расспросить ее о жизни. Покажу ей бабушкины фотографии – у меня есть несколько в телефоне. Ты только подумай, папа. Людвиг ведь допрашивал и ее. Возможно, она прольет хоть какой-то свет на его личность – или на судьбу после войны. Или укажет на того, кому известно больше.

– Я думал, ты займешься этим в Берлине.

– Немного погодя. Но сначала я встречусь с ней, папа. Вживую. Расспрошу ее обо всем.

Он вздохнул в трубку:

– Сомневаюсь, что она будет петь ему дифирамбы.

– И я. Но мне просто нужна информация. Любая.

– Хорошо. Посмотрим, что тебе удастся выяснить. Но бабушке я пока ничего рассказывать не буду. Вряд ли она придет в восторг, если узнает, что ты копаешься в ее прошлом. Но я понимаю, почему тебе так хочется отыскать его, – и мне тоже очень любопытно. Расскажи потом, как все прошло.

– Обязательно. А пока я побегу. Опять дождь накрапывает. Обними бабушку за меня. Пока.

Я спрятала телефон и раскрыла зонт.

Вернувшись в свой номер, из окон которого открывался вид на Тауэрский мост, я открыла ноутбук и снова принялась рыскать по интернету. Очень скоро выяснилось, что личные дела агентов Управления в годы Второй мировой хранились в Национальном архиве в Кью. Однако обнародованы были только досье умерших агентов, а значит, сведения о бабушке и Дафне пока оставались под грифом «секретно».

Я больше часа просматривала всевозможные новости и фрагменты документальных фильмов об Управлении. Наконец, притворившись американской писательницей, готовящей книгу о войне, я сделала несколько звонков. Вскоре у меня в гостиничном блокноте уже красовался записанный от руки номер домашнего телефона Дафны. Мне сказали, что она живет со своим сыном и невесткой. Я набрала номер – после трех долгих гудков в трубке раздался женский голос:

– Алло?

– Здравствуйте, – сказала я. – В общем… Надеюсь, я не ошиблась номером. Я ищу Дафну Грэм.

– Нет, не ошиблись. Я могу чем-то вам помочь?

Я подошла к окну: Тауэрский мост медленно полз вверх, пропуская высокую шхуну.

– Вообще-то можете. Мне бы очень хотелось поговорить с Дафной – они с моей бабушкой познакомились во время войны. Они вместе работали во Франции. Бабушка тоже была посыльной.

Несколько секунд женщина обдумывала мои слова.

– Как ее звали? – спросила она после паузы.

– Вивиан Хьюз. Но во Франции она представлялась кодовым именем – Симона. – Я нервно ожидала ее ответа. Казалось, она молчала целую вечность.

– Боже мой! – наконец выдохнула она. – Ваша бабушка все еще жива?

– Да. После войны она уехала в Соединенные Штаты – и живет там до сих пор. О ее службе в Управлении я узнала только на прошлой неделе.

Женщина снова задумалась:

– Вы звоните из Америки?

– Нет, из Лондона – но я здесь всего на несколько дней. Как думаете, Дафна согласится со мной встретиться?

Женщина ответила не сразу.

– Я спрошу у нее. Сейчас она спит, и, знаете, она стала довольно забывчивой… Оставите мне свой номер? Я перезвоню вам вечером. Кстати, меня зовут Люсинда. Я ее невестка.