Мерлин

Тех, кто первым выбежал на мелководье, встретил ответный на­тиск наших войск. Таким огромным было желание не дать саксам пройти, что атака захлебнулась и наступающие отпрянули назад. Вра­ги вопили от ярости.

И закипела битва. Ненависть, скопившаяся за долгое лето, вспых­ну ла жарким пламенем. Стоя по пояс в воде, воины рубились топо­рами и мечами. Весь мир наполнился грохотом стали о сталь. Нене бурлила вокруг ратников, в медленную темную струю вплелась алая.

Лишь решимость удерживала наше немногочисленное войско от разгрома. Решимость, да еще кони, которых боялись варвары, — и не зря, поскольку хороший боевой конь, наделенный не менее смертонос־ ным оружием, стоит наездника.

Однако мало-помалу начало сказываться численное превосход­ство противника. Когда выдохся первый порыв, Хенгист сумел обойти нас с флангов, и Аврелий вынужден был, ослабив центр, перебросить туда часть людей, чтобы не оказаться в кольце.

— Утер или подоспеет сейчас, или будет нас хоронить, — мрачно промолвил Верховный король, вынимая из ножен меч. — Без конни­цы мы центр долго не удержим.

Я уже вынул меч, но сейчас опустил его и сказал:

— Мой король, победа наша! Вырвем ее у язычника и покажем ему, что такое бритты во гневе.

Аврелий улыбнулся.

— Верю, ты говоришь искренне, Мерлин.

— Лишь глупец шутит на поле битвы.

— Что ж, попробуем. — И Аврелий, пришпорив коня, устремился в бой.

Как я уже говорил, центр наш поредел и мог не сдержать враже­ского натиска. Сюда и помчался Аврелий, не думая о собственной без­опасности.

Утер был бы вне себя; он всячески ограждал брата, стараясь по возможности держать его дальше от боя. Объяснял он это так: “Я вы­играл столько сражений, чтоб сделать его Верховным королем! Не хватало мне теперь, чтоб он сунул башку под вражеский меч”.

У Аврелия не было чувства опасности. Он не умел взвешивать риск и потому совершал поступки, которые в одних обстоятельствах

могут быть сочтены доблестными, в других — опрометчивыми. Утер оберегал брата, потому что знал это его свойство.

Однако сейчас Утера рядом не было, и Аврелий, видя слабое ме­сто, поспешил закрыть его своей грудью. Я никогда не видел, чтобы человек был так беспечен в бою. Любо было смотреть, как он бьется. И страшно.

Страшно, потому что мне выпало его беречь, а эта задача оказа­лась не из простых. Аврелий рисковал за двоих, а я еле-еле поспевал за ним. За себя я не боялся; такая мысль даже не приходила мне в го­лову. А вот за Аврелий переживал, потому что Утер говорил правду: мы немало претерпели, чтобы возвести его на верховный престол. Я решил, что не дам ему понапрасну сложить голову — пусть даже ге­ройски!

Мы бились плечом к плечу, мой король и я. Словно близнецы, сросшиеся от рождения, мы разом наносили удары. Враги падали пе­ред нами, а наши соратники, видя, как король врубается в гущу сечи, приободрялись и удваивали усилия. Однако, несмотря ни на что, враг по-прежнему теснил нас.

С каждым новым натиском мы отступали. Словно морской вал на берег, враги накатывали на нас, камень за камнем, песчинка за песчин­кой увлекая нас в бушующий водоворот. Каждая новая волна отдава­лась в моих костях. И я ждал, когда же войду в то странное зачаро­ванное состояние, в котором привык биться.

Однако этого не происходило.

Я сообразил, что не приходил в боевое исступление со времени Годдеу. Мне пока не случилось показать себя в битвах на стороне Аврелия. По правде сказать, до сего дня я ни разу не обнажил меч — не было нужды.

Однако сейчас сражаться пришлось, и я сражался, как все, с то­ской вспоминая свой старый меч, о который другие клинки разбива­лись, словно стекляшки. Великий меч Аваллаха, подаренный мне Харитой давным-давно. Что сталось с ним?

Неужто и он, как многое другое, лежит в Годдеу?

Глупец! Разве сейчас время думать о таких вещах? Уберечь жизнь свою и Аврелия — вот единственная задача, тем более трудная, что король нисколько не думал о себе.

Нас теснили прочь от реки, и нам приходилось отходить, чтобы не оказаться в окружении. Бой теперь шел вдали от брода, но англы, юты, ирландцы и пикты еще продолжали переходить Нене. Трудно по­

верить, но большая часть Хенгистова войска по-прежнему оставалась на другом берегу!

Скоро они раздавят нас своим числом.

Где Утер?

“Великий Свет, — молился я, — если Ты намерен спасти нас сегод­ня, пусть это случится сейчас!”

Мы, крепко стиснув зубы, рубились с противником, каждым уда­ром сражая врага, но продолжали отступать по мере того, как все но­вые и новые варвары форсировали реку. Один за другим отряды обхо­дили нас с фланга. Мы были почти окружены, и вражеское кольцо сжималось — смертельное кольцо, как называют его воины, ибо спа­сения из него нет.

Где Утер?

Саксы, сочтя, по всей видимости, что союзники нас покинули, во­пили и призывали своих жутких богов — Одина, Тиу и Тора, — чтобы рубить, убивать, калечить. Одержимые жаждой крови, они бились, не щадя сил.