Мера воздаяния

А это уже мужское – злобное, распалённое.

Снова тонкая фистула, в сопровождении короткого «тьфу!» Так звучит, когда плюют в лицо.

– Эка дрянь, харкнула прямо в…

Приподнявшись на локте, я повернулся. Взгляд вниз. Один парень – смуглый, Захар – сидел рядом с женщиной и, напирая на неё, скручивал ей руки за спиной, а Матвей на противоположном диване, держал недопитый стакан и нехорошо склабился, глядя на происходящее.

– Эй ты, отпусти её! – крикнул я сверху, обращаясь к смуглому.

Ответ был грубым, смешанным с матерщиной.

Я спрыгнул с полки. Купе тесное, повернуться негде, но спецназовские командиры учили нас биться и в таких условиях.

Поняв, что я готов вмешаться, светловолосый взял со столика складной нож – клинок острый, опасный, длиной сантиметров около четырнадцати – поднялся с дивана и сделал не очень ловкий выпад против меня; сказывалась нехватка опыта, усугубленная выпивкой, по всему было видно.

Не буду подробно описывать, как совершалось воздаяние ухарям. Отмечу только, что светловолосого я парализовал лёгким тычком костяшкой среднего пальца в определённый участок левого виска, а смуглого, вставшего мне навстречу, – резким, не очень сильным, чтобы не убить, ударом кулака под определённым углом в область груди.

Парни упали и казались бездыханными. Матвей, свесив ноги, лежал на своём диване, привалившись головой и плечами к углу возле окна. Захар же оказался на полу. Я ухватил его за подмышки, приподнял и посадил возле бёдер собутыльника, прислонив спиной к стенке купе.

– Что вы с ними сделали? – произнесла женщина, встав и поправив выбившиеся пряди волос. Она казалась довольно спокойной, словно не было никакого покушения на неё, и это почему-то импонировало.

– Нейтрализовал на время, – ответил я, задержав на ней взгляд и переводя дыхание; мы оказались рядом, на одно мгновение её плечо соприкоснулось с моим плечом, и ощутилась его горячность. Я вновь отметил про себя, какая она очаровательная и ладная и как от неё приятно, эротически пахнет. – Скоро очухаются.

Подняв нож с пола, я сложил его и бросил на столик.

– Вы уверены, что они придут в себя?

– Абсолютно.

Женщина склонилась над одним парнем, другим, проверяя на шее пульс.

Сделано это было вполне профессионально и с характерным, несколько отстранённым выражением лица, обычно присущим медикам, оказывающим те или иные услуги пациентам, нуждающимся в помощи.

– Да, ничего страшного, – утвердительно сказала она. – Через несколько минут опомнятся и как ни в чём не бывало снова примутся за свою водку.

– Имеете отношение к медицине?

– Имею. Я фельдшер здравпункта на «Югкабеле».

«Югкабель» – это известный всей стране ольмапольский завод по производству кабеля, разных электропроводов и сопутствующей продукции, необходимой в промышленной энергетике.

Она вернулась на правый диван, устроившись у окна, а я сел в метре от неё, ближе к двери.

– Извините, как ваше имя? – спросила женщина со смущённой улыбкой и слегка краснея.

– Фёдор.

– А я Саша… Новикова, – сказала она. И повторила уже сказанное ранее: – Я фельдшер на заводе.

Непродолжительное молчание и вопрос:

– А вы чем занимаетесь?

– Я тренер по самбо, – сказал я без малейшей заминки. – Обучаю способам защиты при нападении хулиганов. Как в нашем случае, например.

– То-то вы с ними быстро разделались!

Лицо её, осветившееся красивой лучезарной улыбкой, потускнело.

– Они начали приставать ко мне – назойливо, – Саша бросила взгляд на попутчиков, всё ещё находившихся в бессознательном состоянии. – Требовали, чтобы я выпила с ними. А потом чернявый пересел на мой диван и пытался лапать. Я отвесила ему пощёчину. Ф-фу, противно всё.

– Теперь они будут вести себя скромнее.

В дверь постучали, и я открыл. Это была проводница, моложавая, симпатичная, одетая в серую железнодорожную форму.

– Чаю не желаете?

Она удивлённо посмотрела на наших однокупейников, пребывавших в несколько странных позах, брови её вскинулись. Вопросительный взгляд на меня.

– Молодёжь, выпили, не рассчитали силы, – сказал я, показав на недопитую бутылку водки на столике.

– Им через полтора часа сходить.

– К тому времени они протрезвеют и будут как стёклышко. Ручаюсь, у меня богатый опыт общения с такими субъектами. А чай попозже, если можно.

Проводница ещё раз посмотрела на неподвижные тела, сделала неопределённую гримасу, хмыкнула и задвинула за собой дверь.

Колёса стучали, вагон покачивался, за окном проплывали бесконечные пейзажи.

Немного погодя молодые люди зашевелились и пришли в себя, сначала один, через полминуты – второй.

– Что это было? – спросил Захар, обращаясь к товарищу.

– Молчи, – ответил тот, должно быть, вспомнив сцену выяснения отношений со мной.

– Как самочувствие? – с долей презрения спросила у них попутчица. – Нигде не бобо? Я фельдшер, знаю, как помочь.

Ей не ответили, а только ещё больше поугрюмились физиономиями и опустили глаза долу.

– Нож уберите со стола, – негромко и вежливо попросил я. И добавил: – Пожалуйста.