Мера бытия

Хотя погода стояла жаркая, солдаты были одеты в истрёпанные ватные штаны и телогрейки. Подошвы сапог у одного солдата перевязаны проволокой, телогрейка другого зияла прожженными дырами, а третий солдат был до того худой, что руки казались птичьими лапками.

На одетого в летнюю форму Сергея они смотрели как на привидение.

Хотелось пить. Сергей вытер пересохший от пыли рот тыльной стороной ладони:

— Здорово, мужики!

— И тебе привет, коли не шутишь, — отозвался солдат в прожжённой телогрейке. — Твоя машина?

— Моя. В оружейку еду.

— Взорвали оружейку. Прямым попаданием. Ты, паря, чудом прорвался. Фрицы утром закрыли коридор. Обратной дороги нет.

Худой солдат дёрнулся и заскрёб себя пальцами по шее, расчёсанной до крови:

— Теперь и ты с нами в котле, как вша в банке.

— Но-но, Коновницын, ты здесь пораженчество не разводи, — перебил его солдат с оторванной подошвой. — Он вскинул голову и с надеждой посмотрел на Сергея: — Лучше скажи, братан, у тебя покурить есть?

— Есть. Я хоть сам не курю, но табачок храню.

Он увидел, как солдаты радостно переглянулись между собой.

— Ну что стоишь, тащи, — поторопил первый, — у нас с собой и бумага имеется.

Он сунул руку за пазуху и достал немецкую листовку с изображением весёлого солдата с ложкой в руке и надписью «Рус, сдавайся».

— Видал такое? Рус, сдавайся! Бараны безмозглые! — Он сплюнул. — Пора бы немчуре выучить, что русские не сдаются.

Положив бумагу на колёно, он точным движением разорвал её на три части и раздал товарищам. От предвкушения курева на его лице сияла блаженная улыбка.

Так Сергей познакомился с Гришей, Борисом и Васей. Оказалось, что с Васей они жили на соседних улицах и даже одновременно посещали одну музыкальную школу. Только его отчислили за неуспеваемость, а Василий сумел закончить курс по классу фортепиано.

Григория и Бориса убили в следующем бою, а Васька Коновницын спит рядом, вцепившись в автомат длинными музыкальными пальцами. Во сне он вздрагивает и шевелит губами.

Снова вспомнился немец, зовущий неведомую Марту. Она никогда не узнает, что он умер с её именем на устах. Кто она ему — жена, сестра, любимая? Сергей подумал, что дорого бы дал, чтобы Катя оказалась рядом, но отдал бы жизнь, чтобы её тут не было.

Загнанная немцами в котёл Вторая ударная армия осталась без боеприпасов, без подкрепления и без еды. Сидя в мокрых окопах, вырытых среди болот, личный состав голодал и умирал. Кто-то из солдат догадался выкапывать трупы лошадей и варить из них похлёбку. Во время еды приходилось крепко зажимать нос пальцами, чтобы не просочился тошнотворный запах падали.

В основном пропитание добывали, обшаривая убитых немцев. Вчера им с Васькой повезло найти в заплечном ранце фельдфебеля две пачки галет и банку тушёнки. Галеты они сгрызли сразу же, дружно завалившись в воронку от снаряда. А тушёнку отдали в общий кошт своего взвода.

Во взвод младшего лейтенанта Кугелевича Сергея приписали, едва он сдал снаряды командиру полка. Увидев боеприпасы, комполка едва не прослезился от радости. Потом посуровел:

— Благодарю за службу, товарищ шофёр. Сам видишь, что у нас тут творится, поэтому обратной дороги тебе нет, пока снова на прорыв не пойдём. Стрелять умеешь?

— Так точно. Два немецких автомата в бою добыл.

— Молодец.

— Товарищ командир, разрешите доложить: он в одиночку танк подбил, — вклинился в разговор Коновницын, вызвавшийся довести до штабной землянки.

— Ну что ж, значит, нашего полку прибыло, — скупо обронил командир и посмотрел на Коновницына. — Отведи бойца в свой взвод, пусть поставят на довольствие.

От положенного советскому солдату довольствия Сергею досталась каска убитого солдата с выцарапанными внутри инициалами «С. М.».

Удивившись, что инициалы совпадали с его собственными, Сергей усмотрел в этом хороший знак и вот уже месяц с каской не расставался.

* * *