Мент без ценника

Егор так увлекся, что не заметил, как к его шконке подошел сначала один арестант, затем второй. А когда он закончил говорить, возле него столпилась чуть ли не вся камера. Даже блатным, и тем интересно было послушать.

– Ну ты, Хромой, задвинул! – почесал затылок тот самый блатарь, что забрал сало и конфеты на общак. – Дома, сады, телки красивые…

– Так я не настаиваю. Что видел, то и говорю. А веришь ты мне или нет, какая разница? – без вызова, просто, без всякого заискивания сказал Егор.

– Я так понял, ты умереть не боишься?

– Не боюсь.

Блатной долго и внимательно смотрел на Егора:

– Точно, не боишься… Значит, было что-то.

– Было.

– Да, ну тогда расскажи, Хромой, какие там телки? Кого там больше, блондинок или брюнеток? А сиськи там какие?

– Нормальные сиськи, – усмехнулся Егор. – Только одна проблема.

– Какая?

– А болт на гайку не стоит.

– Это еще почему?

– Есть не хочется, пить не хочется. И бабу не хочется.

– Э-э… Разве ж это жизнь!

– Жизнь! – мечтательно улыбнулся Егор. – И эту жизнь полной грудью вдыхаешь. И такой кайф, что баба не нужна.

– Ну, не знаю…

Блатной по-свойски хлопнул Егора по плечу и вернулся к своему столу. И остальные зеваки разошлись.

– Интересно ты рассказывал, Хромой, – с завистью сказал Пушок. – Даже братва заслушалась… Не знаю, какой ты раньше был, а сейчас ты как не от мира сего. Хотя и не блаженный. Я бы даже сказал, реальный. Даже блатные тебя зауважали… Похоже, ты правда смерти не боишься. Наверное, там, на небе, и правда хорошо…

– Лучше не-ету того све-ету!..

Егор вдруг вспомнил, что говорила ему Лена о тюрьме. Остроумные там ценятся, те, кто с шутками-прибаутками на жизнь смотрят. А ведь она права. А сам он еще мог добавить, что в тюрьме можно жить нормально, если никого не бояться. Хотя это его предположение нуждалось в проверке временем. Чего-чего, а этого добра в тюрьме навалом.

– Ты знаешь, я тебе верю, – сказал Пушок.

Возможно, он действительно поверил, что есть жизнь после смерти. Но бояться не перестал. И когда кто-то из блатных крикнул ему, что пора мыть полы, он послушно соскочил со своей шконки и взялся за уборку. Глядя на него, Егор понял, что лучше умрет, чем станет половой тряпкой, как он. Впрочем, роль шныря ему не предлагали. Во всяком случае, сейчас…

Глава 17

Темно-коричневая жидкость с приятным журчанием наполнила широкий бокал ровно на два пальца. Запах приятный – пряная ваниль, дубовая бочка и даже легкий аромат парфюма. Но вкус, увы, как у самогона. Виски есть виски.

Виктор наполнил два бокала, один подал Степе:

– Ну, за встречу!

Четыре дня Вяток бегал от него, наконец-то появился. А то Быхалов уже волноваться начал.

Грицыхин в курсе, кто убил Игоря. Разумеется, прежде всего в этом виноват сам Виктор, но что поделать, если у него не было иного выхода, как избавиться от своего бывшего друга? Ведь он случайно узнал, что Костылин сам собирается его убить… Грицыхин ему поверил и согласился забыть этот печальный инцидент. Но главное, он согласился работать на Виктора без всяких скидок на мораль и совесть. Потому уже готов решить вопрос с Вятком.

Впрочем, Грицыхин готов был решить этот вопрос еще в тот же день, когда Степу выпустили из КПЗ. Но после разговора с опером Степа сделал ход конем и ушел от слежки. Сегодня блудный сын вернулся. Пришел прямо в офис, сказал, что хочет поговорить. Как будто Быхалов сам этого не хотел.

– Давай за встречу, – кивнул Вяток.

Он вдруг потянулся к Виктору, забрал у него бокал, а взамен поставил перед ним свой.

– Не понял…

– Так спокойней.

– Ты думаешь, что я тебя отравлю?

– Ну, ты же знаешь, что насчет береженых говорят…

– Это ты, что ли, береженый? Зачем на мента попер? Из-за бабы?

– Из-за бабы? Ты сам эту постанову придумал. Сам в нее и поверил, – криво усмехнулся Степа. – А я на мента по делу наехал. Он что-то пронюхал, я хотел узнать…

– Узнал? – ухмыльнулся Виктор.

Это не он, это адвокат придумал версию, что мент Городовой сцепился с Вятком и его людьми из-за бабы. А Виктор придумал купить начальника Советского РОВД и прокурора того же района. А Грицыхин выследил Городового, узнал, что подруга Вятка живет вместе с ним. Он же обеспечил выход на подполковника Петухова, на прокурора. И с Ашотом он связался, и с Громом, предупредил их, чтобы они не болтали лишнего.

– Узнал. Костылина мне шьют.

– Уже не шьют.

– Ну, это ты правильно сделал. Друзей нужно выручать. Я помог тебе, ты помог мне…

– Но не помогу Ашоту. Не помогу Грому. У одного ствол, другой на мента покушался. Их придется сдать, – сожалея об этом, развел руками Виктор.

– Жаль, конечно.

– Они знают, кто с Костылиным решил?

– Ну, может, догадываются, но не более того. Я их на дело не брал. Всё сам… И о себе тоже самому пришлось побеспокоиться. Вот, в одно место съездил, завещание оставил.

– Что-то ты рано о завещании беспокоишься.

– Да нет, в самый раз, – внимательно глянув на Виктора, с мрачной насмешкой сказал Вяток. – Наследство у меня осталось. Я его ментам отписал.

– Не понял.