Мент без ценника

– И что ты предлагаешь? – деловито спросил Вяток.

– Я сам ею займусь.

Виктор поморщился и потянулся к бутылке.

– Что такое?

– Да так…

Не говорить же Степе, что у него сегодня по плану встреча с Натальей. Он вроде бы и знает о его тайных связях с женой покойного Игоря, но лучше на эту тему не распространяться.

– Выпьем давай! За остров Кипр! За твою счастливую пенсию, Степа!

– Ты думаешь, это моя пенсия, – блаженно улыбнулся Вяток. – Ну да, я и сам так думаю… Я всю жизнь мечтал вот так жить на берегу моря и ничего не делать. И чтобы денежки капали… Как думаешь, я это заслужил?

Сломался Вяток. Был в нем крепкий стальной стержень, но надломился он. Случайного работягу из-за ерунды, считай, убил, не задумываясь, а на мента руку поднять боится. Похоже на то, что именно этот мент и сломал ему хребет. Потому и не рвется в бой Вяток. Вот и придумал этот не такой уж и дурной проект с Кипром, чтобы уйти от дел и жить вдали от мирской суеты… С одной стороны, это хорошо. А с другой – зачем он такой Виктору нужен?

– Вот за твои заслуги и выпьем!

Быхалов выпил уже порядком, но как-то не очень захмелел. Во всяком случае, голова отлично соображала. Но после этого тоста он вдруг стал пьянеть. Что не могло не радовать. Ведь ему надо было ехать к Наташе. А под кайфом все девки красавицами кажутся…

Глава 18

Волк – зверь страшный, мистический, но благородный. А шакал в эпосах всех времен и народов – животное презренное. Но все-таки шакал – опасный зверь, и он может убить, напав сзади. Однако этот шакал сейчас не опасен. Потому что у него прострелена нога и он с трудом передвигается. К тому же сейчас у него нет никакой возможности подкрасться к Богдану со спины.

– Садись, Олег Сергеевич, гостем будешь.

Громов косо глянул на Богдана, доковылял до табуретки, с трудом сел, вытянув раненую ногу.

– Мог бы и в больничке допросить, начальник, – угрюмо буркнул он.

Богдан глянул на него насмешливо. Нет, он нарочно сделал так, чтобы Громова под конвоем доставили в помещение для допросов. В городской тюрьме он уже давно свой человек, вся оперчасть его здесь знает и, главное, помогают ему без всякого к тому понуждения.

Мелоян еще находился в городской больнице, а Громова уже перевели сюда. Хитрый армянин еще мог прикидываться шлангом и уползать от вопросов, а Громову на своей раненой ноге от этого уже не ускакать.

– Да ладно тебе, Громов! У проходной по скользкому снегу ко мне подбирался, и ничего. А тут сухо, тепло, чего жаловаться?

Богдан пододвинул к заключенному пачку «Родопи», но тот на нее даже не глянул.

– Мстишь, начальник?

– Месть – это у тебя, Громов, а у нас – возмездие. Поэтому будешь отвечать за покушение на убийство при отягчающих обстоятельствах. Меньше чем на пять лет не рассчитывай.

– Я это уже слышал, начальник, что еще?

– А я слышал, что у тебя адвокат сильный. Хочет, чтобы тебя за превышение пределов необходимой обороны судили. Только ничего у него не выйдет. В этом тебе только я могу помочь. Если слегка изменю свои показания. Скажу, что ты достал нож после того, как я наставил на тебя пистолет. Ты же мог не знать, что я из милиции, правда?

– Зачем тебе это, начальник?

– Что ты знаешь об убийстве Костылина?

– А кто это такой?

– Генеральный директор фирмы, где ты работал водителем бензовоза. Или не работал?

– Ах да, слышал что-то…

– И еще следователь тебя насчет него спрашивал. Или уже забыл?

– Действительно, кажется, было что-то.

– Может, выключишь дурака?

– А ты на дурака меня не разводи, начальник! Сидишь тут, глаза мне замазываешь… Так я тебе и поверил. Вам, ментам, бабы не надо, лишь бы нашего брата развести… Не знаю я, кто Костылина убил! И не надо меня тут арапить!

– И не догадываешься, кто это сделал?

– Я тебе не «Поле чудес», чтобы угадывать.

– А вот мне приходится этим заниматься. Одна буква, другая, а там, глядишь, и слово сложится… Только я слово знаю. «Вяток» это слово. А колесо крутил Быхалов. Такое вот у нас «Поле чудес»…

– Если знаешь, чего мне голову морочишь? – криво усмехнулся Громов.

– Мне доказательства нужны. Я, например, понимаю, что Вяток не мог обходиться без тебя. Он готовился к убийству, значит, у него были помощники. И эти помощники – ты или твой дружок Ашот. Он сейчас как бы не может говорить, но рано или поздно его переведут сюда, тогда я им и займусь. И кто первый из вас сдаст Вяткина, тот получит приз…

– Знаешь куда себе этот приз засунь!

– Смотри, как бы тебе самому в это место не засунули. Это я так, для сведения… Ты хорошо подумай, Громов, может, ты зря упрямишься? Может, не стоит покрывать Вяткина?

– Я его не покрываю. Нечего ему предъявить, чист он, как божья слеза.

– А если все-таки он?

Богдан показал фотографию, на которой был запечатлен нож, которым убили Костылина.

– Узнаешь?

– Никогда не видел.

– Точно?

– Точнее не бывает.

– Зря ты так, Олег Сергеевич. Я ведь с тобой по-хорошему.

– А что, можешь по-плохому?

– Очень даже могу.

– Да? Ну, тогда адвоката сюда давай. Без адвоката разговаривать с тобой не буду.