Меняла Душ

Генерал-майор Крез (Иванов) восседал во главе длинного дубового стола, полированного до лихорадочного блеска. За столом заседал Верховный комитет астронавтики, который экстренно собрался, когда поступил первый сигнал из окрестностей созвездия Лебедя. Сигнал пришел от «Пурпурной звезды». И теперь Ганс Крез (Стас Иванов), возглавлявший Верховный комитет, с огромной завистью и нетерпением дожидался появления канала связи с ковчегом.

В начале стола развернулся голоэкран, из которого выглянуло изрядно постаревшее лицо настоящего Ганса Креза.

— Капитан корабля Стас Иванов докладывает… — произнес торжественным голосом Крез и тут же осекся. Он увидел лицо своего былого товарища и лишился речи, мгновенно забыв тщательно подготовленный текст доклада.

— Ганс? — выдавил из себя слово Крез.

— Стас? — спросил Иванов.

Перед глазами Стаса сгустился туман, голову объяло кружение.

Волна творила изменение.

Когда Стасу удалось совладать с собой, он увидел лицо Ганса Креза на экране, только он был в кителе генерал-майора астронавтики и с нескрываемым восхищением взирал на Иванова.

— Приветствую вас, «Пурпурная звезда»! — восторженно обратился Ганс Крез к Стасу Иванову.

Глава 24 ЗАЧИСТКА БОГОЛЮБОВЫХ

Иван Столяров медленно выбрался из постели и потянулся за штанами, которые лежали возле кровати. Спину ломило, словно он всю ночь разгружал вагоны бетонных плит, а не любовался женщиной, которая ныне мирно посапывала подле него. Иван оглянулся, и с удовольствием посмотрел на гладкую белую спину и гриву черных волос, распущенных по подушке, затем прикоснулся к волосам, провел ладонью по спине. В ответ женщина томно промурлыкала и потянулась. Одеяло сползло в сторону, открыв взору Ивана упругую полную грудь. Столяров почувствовал, как желание подбирается к нему, осторожно на цыпочках проникает в сознание, подчиняя разум единственному чувству — жажде. Жажде обладания этой прекрасной женщиной, которая нежилась на простынях перед ним.

Иван с трудом подавил в себе желание, потряс головой, чтобы окончательно его выветрить, и, прихватив брюки с пола, стал одеваться. Найдя на тумбочке золотые часы с маленькими бриллиантиками по ободу, Столяров нацепил их на руку и взглянул на циферблат. До встречи с Боголюбовым оставалось два с половиной часа. За это время он должен был успеть добраться до его резиденции в Сестрорецке.

Опоздание на встречу к Ивану Боголюбову могло сойти не просто за дурной тон и плохое воспитание, а за жуткое хамство и непочтительность, чего семидесятивосьмилетний Иван Хасанович Боголюбов в людях не принимал и не мог простить, даже если опоздание произошло по весомым причинам. Он всегда говорил, что для него лишь одна причина может показаться весомой и засвидетельствовать ее можно справкой из морга, а всё остальное — чушь и человеческая глупость.

С Иваном Хасановичем Столярова связывали тесные деловые отношения. Настолько тесные, что порой Иван боялся, что подхватит вирус клаустрофобии и задохнется от невозможности избавиться от опеки Боголюбова. Столяров отдавал себе отчет, что всем, что имеет и чего добился, он обязан Ивану Хасановичу, который точно голодный упырь присосался к нему. Боголюбов не для того вложил свое влияние, имя и серьезные деньги в никому не известного бедного молодого человека с непомерными амбициями и умом стратега размаха Юлия Цезаря, чтобы, не выдоив свой проект до полного истощения, отпустить Ивана на вольные хлеба. А Столяров приносил Боголюбову увесистую прибыль, и не только деньгами. Он открыл бизнес на территории, которая изначально была неподвластна семейству Боголюбовых. Территории, на которую Иван Хасанович официально от своего имени даже взгляд кинуть не мог. А Столяров влез, и не только влез, но и развернулся, что не понравилось конкуренту Боголюбова, Папе, который изначально считал эту территорию своей.

Теперь Папы не стало. Вчера в одиннадцать вечера Иван Хасанович позвонил Столярову на трубку, когда тот уже прыгнул с красоткой в постель, но еще не успел до конца овладеть ситуацией. Выслушивать философский бред кашляющего чахоточного старца и нудные нравоучения из разряда «а вот я в ваши годы» Столярову пришлось, но его настолько тошнило от всего этого, что лицо приобрело зеленый оттенок, в глазах появилась тоска кастрированного кота, а мужское достоинство проявило себя дезертиром, разумно рассудив, что не век же стоять аки оловянный солдатик, и свернулось калачиком от уныния. Папа скончался — это была единственная полезная информация, которую Столяров получил после сеанса чревовещания посредством телефонной трубки. Когда старику надоела болтовня, он заявил, что утром ждет его у себя, и назвал время, после чего, не прощаясь, слил разговор.