Меня зовут Виктор Крид

Но сто тридцать тысяч — это очень много. И очень страшно. Не будь у нас психика полузвериной, точно бы умом тронулись. А так… выдержали. И удержали. И удержались. И ни одного захватчика на своей земле живым не оставили!

После того, как я в Альпы вернулся, мой внутренний Зверь ещё лет десять спокойно спал, настолько ему той кровавой пены хватило. Зверь… это, кстати, проблема у моих потомков. Им всем просто жизненно необходимо спускать пар время от времени. Вырываться из душных рамок цивилизации, сбрасывать с себя все общественные ограничения вкусить крови… Для того Юи и устраивает такие дикарские ночи-праздники. Причём, бывает, что в кругу и реально кровь льётся, руки-ноги друг другу отрывают, глотки перекусывают… Ну и несколько живых коров или быков в куски рвут после боёв обязательно. Кто-то мясо жарит. Кто-то так, сырым жрёт. Тут уж, личных предпочтений дело.

Потому, чужаков на свои «шабаши» и не допускают. Хоть трижды крутых, хоть пять раз супер-солдат. Для Наташи исключение сделали. И то только потому, что с ней Тацуми вышел, а он лучше всех из нас своего зверя контролирует. Тацуми… он ведь всего на неделю младше Юи, на самом деле. И в силе ему, если уступает, то не на много. Как и в мастерстве. А то, что он в кругу показал… ну не убивать же ему девчонку, в самом-то деле? Да и почему бы не дать ей покрасоваться? Так-то, он в сорок пятом не одну тысячу американских солдат задрал. И голыми руками, и оружием. И пять вылетов на «Бака-бомбе» сделал. Потом самолёты кончились. Восемь раз на минирование плавал. Больше только я сделал… И сейчас — Глава всей агентуры Кридов в Японии.

Сам попросил допустить Наташу с ним в круг. Под свою ответственность. Глянулась она ему. Ну, мы с Юи не против. Слову сына и брата доверяем. Хм, уверен, что Тацуми с Романовой уже где-то в этот час кувыркаются в жарком постельном продолжении того танца, что в кругу начали.

Ну, люди взрослые. Сами разберутся. К тому же помню, в каноне, у Черной Вдовы проблемы были с возможностью зачатия. В этом мире… не спрашивал. Надо будет спросить, кстати… если что, «сыворотки» не жалко. И «Вита-лучи» сварганить могу, это не долго. Вообще, пора её окончательно к рукам прибирать, талантливая девочка. Слишком много она уже моих тайн знает. Не дело это.

Кстати, «сыворотка»… а ведь её мы с Юи ещё не пробовали на останках павших. Чем Бог не шутит, да не обидится на меня Будда? Может, и правда сработает?

* * *

Глава 69

* * *

Утром стоял на скалистом берегу один. В этом месте открывается потрясающий вид на восход солнца. Мастер Сотама любил это место. И любил встречать здесь восходы с бутылочкой местной водки: Авамори. Мощная штуку — крепость её плавает от сорока до шестидесяти градусов, не сравнить с тёплой японской мочой: Саке. Саки, они и есть саки. Никогда не понимал этого напитка. Ну, да я и японцев не понимаю, хоть и довольно близко общался с некоторыми из них. Кое-кого даже считаю друзьями.

Мастер Сотама… Именно в этом месте я его и похоронил. Не поленился выдолбить могильную яму в сплошном скале, которая в этом месте почему-то особенно твёрдая. Три лома сломал, пока выдолбил. И три кирки.

На самом деле, на Окинаве очень сложный похоронный обычай, двухэтапный. Сначала тело замуровывают в пещере на срок от года до пяти, а по прошествии времени, извлекают разложившиеся и частично мумифицированные останки из места временного захоронения для совершения обряда сэнкоцу, «омывание костей». И действительно: с костей специальными палочками или серпами обдирают остатки того, во что превратилось за прошедшее время, мясо с внутренностями, сами кости старательно промывают авамори (водкой) и укладывают в определённом порядке в ритуальный горшок, который уже в последствии помещают на место постоянного захоронения.

Сложный обряд. Долгий. Для меня непонятный.

Мастер Сотама… Он был чертовым сукиным сыном! И по характеру, и по судьбе… и фактически — сыном портовой юдзё, рано умеревшей, то ли от сифилиса, то ли от другой какой «нехорошей болезни», Мастер не уточнял, а я не расспрашивал. Всю жизнь для него существовали только борьба, кровь, война и Окинава Тэ. А ещё юдзё и авамори.

Он не завёл собственной семьи. Не знал своих детей. Уверен, они у него были, при том отношении к половым связям, но он их не знал, о них не знал и не пытался узнать.

Классический «Крутой Сукин Сын». Чем-то на Сакаки Сио из одной анимэшки мира Васи-Сенсея похож, только гораздо жестче, мрачнее, страшнее, и даже близко не придерживающийся «Кацуджинкена». Кровь лил и жизни забирал, он как дышал.

В общем, ни родственников, ни детей, ни друзей. Ученики только. Да и ученики… недолюбливали его. Сложным он был в общении… алкаш старый.

Так, что хоронил его я один. Даже Юи с Тацуми не пришли помочь. Зато, никто и не спорил со мной по поводу обрядов и соблюдения правил.

А я… выдолбил яму, спустил туда тело. Сверху натаскал плодородной земли и посадил сверху дерево местное «токкурикивата». При жизни Сотама нравилось любоваться его розовыми цветами.