Менделеев не принимал участия в этих событиях. В нем всё более крепло желание покинуть университет, на глазах превращавшийся из храма свободы и знаний в место бескомпромиссной и беспринципной борьбы. Он понимал, что рано или поздно это решение будет им принято. Впрочем, масштабы внутреннего бедствия были для профессора Менделеева значительно более разрушительными, если не сказать убийственными, о чем свидетельствует тот факт, что летом 1888 года он вновь начал думать об уходе из жизни и составил новое завещание. Лишенный возможности отвратить студентов от бунтарских действий (Владиславлев запретил профессорам контактировать со студентами вне лекций, оставив это право только за собой; правда, воспользоваться им он не мог по той причине, что разъяренные студенты, увидев приближение ректора, кричали «вон!» с таким чувством, что он тут же бежал за полицией) или хотя бы объяснить чиновникам от просвещения суть студенческих требований, он, слава богу, нашел в себе силы отогнать черные мысли и с головой уйти в свои исследования растворов, выведение закономерностей промышленного развития и море других дел, которых по-прежнему жаждала его творческая натура. Внешне его жизнь, если не считать университетских событий, была насыщена вполне оптимистическим содержанием. Научная работа, командировки в конце 1880-х годов сопровождались следовавшими буквально один за другим знаками признания его заслуг в разных странах мира: от Общества естествоиспытателей Брауншвейга, Югославянской академии наук и искусств, Американской академии искусств и наук, Королевской академии наук в Копенгагене и, конечно, особо ценимыми им английскими наградами и почетными званиями.
В ноябре 1888 года он получает редкое, а по отношению к русскому ученому исключительное, приглашение прочесть в Королевском институте Великобритании лекцию на тему по своему выбору. Зная сложности Менделеева с английским языком, британцы предложили следующий выход: известный ученый-механик Вильям Андерсон, в совершенстве знающий русский язык (в молодости он жил и учился в Петербурге), берется самым бережным образом перевести его лекцию, а виднейший член Королевского института, кембриджский профессор химии Джон Дьюар, готов прочесть ее в присутствии русского коллеги. Менделеев с радостью согласился. Темой лекции он избрал приложение третьего принципа Ньютона к пониманию механизма химических замещений. Едва он сел писать лекцию, как последовало еще одно приглашение, на этот раз от Британского химического общества — его члены предоставляли русскому ученому право почетного «Фарадеевского чтения» на тему «Периодический закон химических элементов». Такая честь выпадала кому-то из иностранных ученых раз в несколько лет. Условия были те же: общество берет на себя перевод текста и его оглашение в присутствии Менделеева. Оба приглашения, Дмитрию Ивановичу и его супруге, вручил лично Андерсон, проделавший для этого путь через всю Европу.
Девятнадцатого мая в огромном зале Королевского института чете Менделеевых был оказан почти королевский прием. Помещение было до отказа заполнено мужчинами во фраках и декольтированными дамами. Оказалось, что многие готовились к этому событию заранее, некоторые даже всю зиму учили русский язык. Супругу лектора лично сопроводил на почетное место сам президент академии. В это время Дмитрий Иванович и Дьюар вместе вышли на возвышение и встали рядом. Несмотря на то, что лекция была долгой, ее финал был встречен овацией. Дальше Менделеев по-русски отвечал на вопросы, что также вызывало у сдержанных англичан громовые аплодисменты. «Взволнованный Дмитрий Иванович, — пишет в своих мемуарах Анна Ивановна, — был очень хорош со своим одухотворенным, вдохновенным выражением лица. Никогда не видела я более простого, естественного, бессознательного величия человеческого духа и достоинства при полной, искренней простоте и скромности». Во время этого события у нее было много поводов прийти в восторг, но наивысшей точки ее эмоции достигли в тот момент, когда Дьюар на последовавшем за лекцией рауте провел ее в актовый зал института и показал висевший на видном месте портрет ее мужа.
А вот на «Фарадеевском чтении» Менделеевы лично присутствовать не смогли — пришла весть о тяжелой болезни Васи, и они срочно покинули Лондон. Впрочем, вторая лекция в Лондоне была прочитана с тем же успехом, и отчет о ней опубликовали сразу два научных журналах. Вскоре Дмитрий Иванович получил от благодарных английских коллег Фарадеевскую медаль, а также две драгоценные вазы с вензелем Анны Ивановны и кубок из золота с алюминием с вензелем Менделеева…