Мемуары ротного придурка

На следующий день Мирчик заболел, у него поднялась высокая температура. Он испугался и рассказал обо всем своей маме, та прибежала к нам и устроила няньке страшный скандал, заявив, что мы с Колдуном насильно заставляли Мирчика есть землю и что она этого так не оставит, пожалуется в милицию и подаст в суд. К нашему счастью, Мирчик на следующий день выздоровел, но наша тайна стала известна всему двору на потеху огольцам. Атаман окрестил нас с Сережкой "мудрецами" и "чернильными вояками". С Мирчиком, который оказался предателем, легавым, после этого случая мы надолго порвали отношения. Конечно же, моим детским фантазиям не суждено было сбыться - я не стал ни генералом, ни прославленным героем. Но наши военные игры, безусловно, дали мне определенные навыки в руководстве крупными воинскими соединениями и даже всеми вооруженными силами в масштабе государства, о чем еще пойдет речь.

А предвоенное увлечение шахматами, принесшее мне во дворе почетную кличку Левка-Ботвинник за чисто внешнее сходство с прославленным гроссмейстером, тоже сыграло свою роль в моей фронтовой судьбе. С настоящей, взаправдашней, а не понарошной штабной игрой я, например, столкнулся вскоре после прибытия на фронт, мне даже довелось быть одним из ее участников. Правда, я позорно провалился, проиграл - не хватило знаний и опыта.

ГОСУДАРСТВО КГБ

...Мысль о создании собственного государства впервые пришла в голову Сережке-Колдуну, он был маленький и тщедушный, но ужасно башковитый. Тогда как раз появилась книжка писателя Льва Кассиля "Кондуит и Швамбрания", где рассказывалось, как мальчишки придумали себе во время революции свое собственное государство Швамбранию и играли в него. Вот Колдун и предложил заняться новой игрой вместо игры в штаб, которая уже нам наскучила.

Играть мы решили не точно как в книжке, а по-своему. Те ребята жили в старинные времена, еще при царе, а мы ведь живем при советской власти, когда строится социализм, а в будущем даже будет построен коммунизм. Мы так и постановили, что наше государство, в которое мы начинаем играть, будет называться "Коммунистическим Государством Будущего", или, сокращенно, КГБ - так же как Союз Советских Социалистических Республик называется сокращенно СССР. К сожалению, Сережка-Колдун пропал без вести на фронте под Ленинградом в 1942 году. Он бы смог подтвердить, что это словцо мы с ним первые выдумали еще за двадцать лет до того, как оно официально появилось и снискало себе такую широкую известность.

По аналогии со Швамбранией, граждане которой назывались швамбранами, граждане нашей страны КГБ именовались кегебенами.

У нас было все как в самом настоящем государстве: были вожди, разумеется, мы с Сережкой-Колдуном, кегебенский Верховный совет и правительство - пошли в ход китайские болванчики, которых когда-то мама любила собирать и привезла из Китая целую коллекцию. Если такого болванчика один раз щелкнуть по башке, он мог качать своей башкой целый час, как живой. Была армия - шахматные фигуры - маршалы и командиры, пешки и шашки - соответственно, рядовые, был Верховный суд - по совместительству мы с Сережкой, и был враг народа - Мирчик-Сопля, которого мы судили как троцкистско-зиновьевского двурушника и иностранного агента, подражая взрослым. Тогда в Москве начались процессы над врагами народа, и все об этом только и говорили.

Мирчика мы снова приняли в нашу компанию, но при условии, что он будет у нас врагом народа и тем искупит свою прошлую вину. Надо сказать, что он старался играть свою роль добросовестно, безотказно признавался в самых ужасных заговорах против КГБ и в своих связях с иностранными империалистами. За это мы его простили и назначили наркомом НКВД, а на роль врага народа приспособили нашего кота Вундеркаца. Кот был злой, царапался и кусался, его надо было изловить, а это было не так уж просто, а затем накрыть решетчатым ящиком из-под яблок, сверху на ящик мы еще клали несколько увесистых томов Маркса или Ленина из папиной библиотеки, иначе Вундеркац мог легко опрокинуть ящик и вырваться из своей тюрьмы.

Вундеркац, разумеется, в преступлениях не признавался, хотя за ним водилось немало грехов, он не умел говорить по-человечески, зато в тюрьме орал и бесился, как самый настоящий враг народа и шпион.

Игра наша, конечно же, велась в строгой тайне - так было интересней, - никто во дворе не должен был о ней знать, но Мирчик, разумеется, опять проболтался и выдал нашу тайну самому Лешке-Атаману.

Мы играли обычно у нас дома, так как у меня была отдельная большая комната, где нам не мешали взрослые и мы могли вытворять все, что вздумается.

И вот Атаман, законный властитель нашего двора, пожелал, чтобы я его позвал к себе посмотреть, что там химичат его мудрецы.