Мемуары голодной попаданки

Дом предупреждающе заскрипел. Что-то громко упало. Появилось раздражающее шебуршание, словно сонм мышей торопился на сырный форум.

– Василиса, а ты разве не знаешь, что Дом, в котором ты живешь, не выносит лжи? – как можно более мягко поинтересовался Захарий.

Девочка опустила взгляд и прошептала:

– Я взяла.

Дом одобрительно затих. А мы с Захарием переглянулись.

– Ты понимаешь, что поступила нехорошо?

– Понимаю, – буркнула она, разглядывая дырку в полу и активно ковыряя ее босым пальцем.

– А могу полюбопытствовать – зачем? – подвела я разговор к беспокоящему меня вопросу.

И тут девчонка подняла на меня глаза полные слез и выдала:

– Когда вы нами наиграетесь и выбросите на улицу, будет очень сложно опять вернуться к прежней жизни! Я хотела накопить на первое время…

Меня словно кипятком облили. Я глупо открывала и закрывала рот, сама не зная, что пытаясь сказать. Выручил Захарий, как обычно, уронив лишь несколько слов – кратко, зато по существу:

– Мы семья. А семья не выкидывает друг друга на улицу. Здесь ваш дом, пока вы сами не решите уйти.

Я почувствовала облегчение. Прозвучавшее внушало чувство надежности и стабильности в этой жизни, причем, не только детям, но и мне самой, жившей в кабаке на «птичьих правах».

– Простите меня, – следующие слова было совсем сложно разобрать, так как говорила Василиса все тише и тише, – пожалуйста. Я не хотела, правда. Я скверно поступила, но я не воровка!

– Никто и не говорит про воровку, – медленно, чтобы не спугнуть, протянула руку к маленькой головке и ласково погладила ее. – Ошибиться может каждый. И хорошо, что ты вовремя осознала свою ошибку. Это самое главное.

Недоверчиво покосилась на меня.

– Вы меня простите?

– Уже простили, – заверила я девочку. – И совсем на тебя не сердимся. Правда, Захарий?

Тот поспешил кивнуть.

– Не выгоните нас? – спросила Василиса то, что больше всего ее волновало.

– Конечно, нет! Никто и не собирался.

– Спасибо! – и столько облегчения и благодарности в одном слове!

Васютка соскочила со стула и побежала домывать посуду. После чего аккуратно вытерла все тарелки с чашками полотенцем и составила на полку. Мы с Захарием, так и не сумев от растерянности сдвинуться со своих мест, молча за ней наблюдали.

Вот кто бы мог подумать, что подобные мысли роятся в детской головке? Видать, оказались с братом на улице не просто так. Успели несладкой жизни хлебнуть.

Наведя порядок, девочка собиралась уже уходить из кухни, когда ее остановил Захарий:

– Забери свой узелок, – и пояснил, глядя в ошарашенные глазенки, – пусть будет у тебя, раз вам с Иваном так спокойнее. А по выходным будете получать еще по полсеребрушки на карманные расходы. Бестолковые сладости и развлечения денег стоят.

Василису явно насторожила неоправданная на ее взгляд щедрость, и девочка попятилась к выходу даже не прикоснувшись к узелку.

– Правильно! – поспешила поддержать я Захария. – Дети с малых лет обязаны учиться обращению с деньгами. Но не думай Васятка, что монетки даются даром. Видела мои записи с доходами и расходами? Хотите регулярно получать свою серебрушку – составляйте с Ванечкой такой же отчет. Сколько было, сколько пришло, сколько потратилось, сколько осталось.

Подобные условия оказались для девочки достаточно обоснованными и понятными. Она серьезно кивнула, сгребла со стола узелок и напоследок уточнила:

– Научишь делать отчет?

– Да в любой момент!

– Договорились! – повеселела Васютка и побежала наверх к братцу.

А моей головы коснулась большая и теплая ладонь:

– Я ошибался. С тобой детям будет гораздо лучше и полезнее, чем в приюте, – я обернулась и встретилась с восхищенным взглядом блестящих глаз.

Похвала из уст хозяина оказалась неожиданно приятной и значимой, словно меня мишленовской звездой наградили. Хотя на самом деле это он молодец, проявил удивительную щедрость и такт, хотя мог раскричаться да выгнать взашей и детей, показавших себя не с лучшей стороны, и меня, притащившую их в дом. А он оказался таким… понимающим!

Правда, к вечеру восторги хозяином поутихли и сменились тревогой. Дело в том, что спустя несколько часов стали подвозить утренние покупки. Свертки, коробки, пакеты… Их оказалось так много! Мои щеки в конце концов стали пылать от смущения и переживаний, как отнесется к этому изобилию хозяин. Оказывается, в пылу азарта шопоголика я не на шутку разошлась, скупив не только все самое необходимое, но и множество приятных излишеств, которые Захарий скорее всего не одобрит.

Я с опаской поглядывала в сторону лестницы, страшась заслуженного нагоняя. Семья семьей, а транжир никто не любит.

Васютка и Ванюшка бурно приветствовали каждого нового посыльного, а приняв товар, сразу же на кухне и распаковывали. Я же вместо того, чтобы наслаждаться детской радостью, вздрагивала от каждого восхищенного вопля вот-вот ожидая появления Захария, который уж точно не погладит по головке за такие безумные траты.

– Смотри, Вань, рубашки! Тебе рубашки! А эта вот с вышивкой и бисером, представляешь?

– И-и-и!