Мемуары голодной попаданки

– Но ты помогаешь мне прихорошиться на свидание с ним, – я вопросительно глянула на Агату, требуя пояснений.

– Да, моему коварству нет границ, – смеясь отозвалась подружка, – я просто в предвкушении того, как ты влюбишь в себя негодяя и разобьешь ему сердце!

Мое лицо вытянулось от удивления:

– Я не собираюсь этого делать.

Агата звонко расхохоталась:

– Я пошутила! До чего ты наивная, – она обняла меня за плечи. – Обожаю тебя!

Погрузившись с головой в невероятно важное и увлекательное занятие, как выбор идеального наряда, я, разумеется, немного припозднилась и вернулась в Переговорный дом, когда в нем по моим представлениям уже должно было быть полно клиентов. Хорошо хоть не пришлось с собой тащить многочисленные покупки – я договорилась о доставке с продавцами, иначе и к вечеру не добралась бы, обвешенная сумками, корзинами и коробками. Запыхавшись, влетела в зал и застыла в пустом помещении, растерянно оглядываясь. А где все?

Глава 8

Мое семейство в полном составе обнаружилось на кухне, с аппетитом уплетающее обед, еще с утра мною оставленный в печи томиться. Захарий просто умница, не только нашел еду, но и вспомнил про кормежку наших подопечных! А еще переживал, что не справится с детьми. Быть ему хорошим и ответственным отцом!

Я плюхнулась на стул и первым делом поинтересовалась:

– А что с посетителями случилось?

– А их нет, – болтая босыми ногами под столом беспечно мне сообщила Васютка.

– Как нет? – не поняла я, – Ни одного?

– Даже половины не наблюдалось, – отправляя ложку в рот и зажмуриваясь от удовольствия, доложил Захарий.

– Как же так? Шли-шли несколько дней, а теперь пропали? – разочарование накрывало меня постепенно, но капитально.

– Может, договора закончились? – предположила девочка.

– Или решили дать тебе немного отдохнуть, – оптимистично добавил мужчина.

– Или все разбежались, как только Лайон пустил слух о поддельном Доме, – совсем расстроилась я.

– Не переживай, – попытался меня подбодрить Захарий, – и без переговорщиков проживем. У меня полгорода покупает травяные настои.

– Да, – из приличия согласилась я, при этом мысленно прощаясь со своей мечтой быть полезной и самостоятельной. А так хотелось стать шеф-поваром пусть не элитной, но хотя бы деревенской кухни! Ну, почему? Все же шло настолько замечательно, что сама себе завидовала!

В расстроенных чувствах даже отказалась от обеда и, поднявшись наверх, бездумно принялась наводить порядок. Монотонные движения меня обычно успокаивали.

Сменила постельное белье Захарию, переставила комод в своей спальне, собрала в коробку Ванечкины камушки, рассыпанные по полу в детской. Стараясь не думать о неприятных вещах, искала себе все новые занятия. И пришла в себя, лишь когда, перестилая ребятишкам постели, наткнулась на узелок. Из обычного тканного лоскутка. Внутри звякнули монеты. Дрожащими пальцами я принялась развязывать тряпицу, страшась увидеть то, о чем подумалось. Моя недостача из кубышки. Ровнехонько пропавшая сумма.

Голова закружилась, и я присела на кровать. Накатили боль, обида, злость. Наслоились на пережитое за сегодняшний день разочарование. От чего стало совсем невыносимо. За что? Зачем вот так-то? Неужели дети не понимают, что кусать кормящую руку как минимум неблагодарно?

Денег было не жалко. Себя – да. И самих детей тоже. Получится ли теперь построить с ними нормальные доверительные отношения? Или может и вовсе не стоит поднимать этот вопрос? Сделать вид, что не заметила ничего? Хотя, наверно, потакание подобному поведению еще хуже.

Так и не решив, что следует в подобной ситуации делать, как сомнамбула двинулась вниз на кухню. К Захарию. Да. Он умный, он разберется. С трудом передвигая ноги, словно на каждую мне привесили по тяжеленой гире, я медленно спускалась по лестнице. Мимо прошмыгнул Ванечка, не обратив внимания ни на меня, ни на узелок, зажатый в моей руке, торопясь вернуться к своему любимому занятию – собирание узоров из камушков.

А вот Василиса при моем появлении побледнела. Бросив недомытую тарелку в таз с мыльной водой, она попыталась выскочить через черный ход. Не повезло. На пути бегства случайно оказался Захарий. Девочка с размаху впечаталась головой в живот, даже не дрогнувшего мужчины, и повалилась на пол.

– Садись, горе луковое, – указала я ей на стул, и тяжело по-стариковски опускаясь сама на против.

Состряпав на мордашке независимое выражение, Василиса примостилась на краешке стула, готовая в любой момент сорваться и дать стрекача.

– Далеко собралась? – устало поинтересовалась я. – Ванечку нам бы оставила?

Осознав, что могла лишиться братца, девочка и вовсе помертвела. И без того огромные глаза стали как две плошки.

– Застилала твою кровать и нашла вот это, – я аккуратно водрузила на стол узелок с деньгами. – Узнаешь?

Захарий, собиравшийся уже выйти с кухни, заинтересованно остановился и прислушался. Василиса затравленно замотала головой. Где-то наверху послышался невнятный шум.

– То есть это не ты взяла вон из той кубышки монеты?

– Нет, – уже более уверенно отозвалась Васька, и даже, задрав нос, вызывающе глянула на меня.