Меморандум

— Вперед, начинай чёс. Что сидишь, иди и предлагай себя. Прямо по списку и пойди.

Я обошел с десяток издательств, получая раз за разом отказы. Я умолял объяснить причину отказа, но слышал только: «Нам это не подходит», когда я спрашивал, почему же им подходят их авторы, которые пишут в похожем стиле, ответ был заученным, как правило этикета: «Простите…»

Как-то вечером, получив два отказа, оказался рядом с издательством «эСГэ», как его называли мои друзья. В «мужицкой» за компьютером сидел Женя и допивал десятую чашку крепкого кофе.

— Что такой невеселый? — спросил он, оторвавшись от монитора.

— Сегодня мне отказали еще два православных издателя.

— «Якобы православных» — выражайся грамотно, — проворчал Женя и кивнул на чайный стол. — Выпей кофейку, может, идея какая в голову залетит.

Выпил. Не залетела. Зато постучались в дверь и вошел странный мужичок с ноготок с огромной бородищей.

— Простите, отцы, я тут новенький, у вас чайник можно взять?

— Нельзя, — отрезал Женя. — У тебя в сторожке свой имеется.

— Что-то не нашел.

— А ты в тумбочку заглядывал?

— Нет, не догадался.

— Да ты, брат, пока моего хлебни, — предложил я, — если хочешь, а то у меня от него уже изжога началась.

— Так вы зачем голый кофей без закуски пьете? Это же вредно. Пойдемте ко мне, я там макароны с тушенкой приготовил.

— Лешка, ты иди, — сказал Женя, — а мне нужно еще прогу добить.

— Так почему такой грустный, Леша? — спросил участливо бородач. — Меня, кстати, Феодором зовут.

— Очень приятно, — вздохнул я, унимая грусть с изжогой. — Да вот издали меня в этом «СГ», а вторую и третью книги издавать отказались. Обхожу издательства и получаю одни отказы.

— Ох, не знаю, как вы тут вообще живете? У нас в провинции всё проще. Да ты бери еще макарончиков, тушёнка-то своя, домашняя, без этой вашей химии.

— Спасибо, Федор, я наелся. И вправду очень вкусно.

— Послушай, Леша, а хочешь я тебе помогу?

— Чем же?

— Да с книгами твоими. Вот послушай, сегодня мне сюда позвонил мой кореш из Сочей.

— Что, опять Сочи!.. Мне именно там здешняя директриса и отказала. Приезжай, говорит, «порешаем», а сама, возьми и откажи.

— Эй, эй, я же тебе не столичную штучку предлагаю, а кореша своего, в боях испытанного. Гришку! Понял?

— Пока не очень.

Федор вскочил, взял меня за руку и потащил в секретариат. Набрал длинный номер и гаркнул в трубку:

— Гришка, братуха, ты тверёзый? Да? Слушай я тебе такого автора нашел — закачаешься! Красивый, как Ален Делон, умный, как Соломон, богатый, как Крёз и всё такое… Будешь брать? Лешка его зовут. С тебя, сам знаешь что. Бери!

К моему уху прижалась трубка, из которой, как мне показалось, шел горячий пар.

— Лешка, ты? Меня Григорием зовут. Я самый крутой издатель на юге России. Так что давай ко мне.

— Здравствуй, Григорий, а что от меня надо?

— Пришли по электронке файлы вордовские, я их посмотрю, понюхаю и через день дам тебе ответ. Понял?

— Хорошо, давай адрес.

Через полчаса с помощью Жени я отослал тексты всех трех книг. Через сутки Гриша позвонил и сказал:

— Всё! Будем работать. Получи договор, полистай, а я завтра выезжаю в Москву, познакомимся.

Так, «чисто случайно» у меня появился второй издатель.

Редактура, самое мучительное занятие, когда из тебя кусками вырезают живые органы, — именно так чувствует себя автор, когда видит вычеркнутые строки, над которыми работал не один и даже не два дня… Так вот сие мучение превратилось в удовольствие благодаря совершенно дивной женщине-главреду, которая каким-то чудесным образом соединила в себе глубокое знание русского языка, писания Святых отцов и кротость — «самый крутой издатель на юге России» называл это «третий глаз во лбу». Помимо редактуры меня подключали к разведке по изучению спроса. Так, Григорий как-то попросил показать образец продукции в виде трехтомника в формате покетбук своему столичному учителю и советнику. Порфирий, услышав от меня имя и адрес корифея, глубоко вздохнул и сказал: «Упырь еще тот! Ты с ним поосторожней». Дядечка сидел в подвальном помещении подклети храма в глубоком кресле, к которому прирос, казалось навечно, а вокруг суетились энергичные молодые ребятки. Прежде чем спуститься в подземелье, я обошел три надземных магазина, среди сотен книжек «Посланника» не обнаружил, спросил продавщиц, а они: «А это еще кто?» Итак, как велено Григорием, протягиваю корифею трехтомник и озвучиваю цену, а он ворчливо:

— Докатились! Книга стоит дешевле проезда в метро…

— Разве не должны мы этому радоваться? Народ православный по большей части малообеспеченный, книги эти будут доступны любому. Да и на вокзалах сейчас светские покетбуки продаются именно по такой цене. Григорий специально искал самую дешевую типографию. И нашел, с Божией помощью.

— Ну и зря. Посмотри, по какой цене наши книги на прилавках.

— Смотрел и весьма огорчился. Цены дороже светских. Кстати, я что-то не обнаружил в ваших магазинах «Посланника».

— Да вон лежит, — кивнул седой головой в сторону штабеля с книгами на поддоне. — Никто не покупает.

— А вы не пробовали книгу поднять наверх и поставить на прилавок?