Механизм пространства

Торвен справился со второй пуговицей и взялся за третью.

— Убьешь безоружного? Нож против сабель? А что скажет префект? Трое агентов без кровопролития не смогли арестовать двух мирных господ, прогуливавшихся в лесу? Думаешь, тебе поверят? Каторгу за убийство еще никто не отменял!

— Поверят, не сомневайся! У тебя было оружие, — д’Эрбенвиль хлопнул ладонью по сабле в ножнах. — И сопротивлялся ты, как черт. Жак и Люсьен подтвердят.

— Под присягой?

— Да хоть на исповеди!

Громилы за его спиной дружно кивнули.

«А рожи‑то знакомые! — мысленно охнул Шевалье. — Один, помнится, ошивался вокруг „Крита“. Я еще решил: хочет наняться в вышибалы…» Громила и позже попадался Огюсту на глаза: у дома, возле гостиницы, куда молодой человек наведывался, спрашивая Торвена… Выследили, ублюдки! Получается, он и датчанина подвел, что называется, под монастырь. Уверил себя, что баррикада Сен-Дени забыта, утратил бдительность…

Мальчишка!

Теперь ясно, как Пеше узнал о сегодняшней встрече. Кивок на полицию плюс горсточка франков легко развязывают язык консьержке. Да и портье «Звезды» делается на удивление словоохотлив. Мсье Торвен, господа, просил разбудить пораньше, собрался куда‑то ни свет ни заря…

— Предлагаешь повторить нашу дуэль? На твоих условиях?

— Дуэль? — д’Эрбенвиль с издевкой хохотнул. — Забудь, гаденыш! Я просто заколю тебя, как мясник — свинью. Обожду, пока ты издохнешь, а потом вложу в твою руку саблю.

Кровь бросилась в лицо Шевалье.

— Мразь! Жаль, что я не перерезал тебе глотку там, у пруда! Когда мясником был я, а ты визжал, как хряк под ножом!..

Торбен Йене Торвен справился с третьей пуговицей. Его ладонь скользнула под сюртук. Отвлекая противника на себя, Огюст рванул из-за пояса наваху. Он даже успел раскрыть ее, заставив громил вздрогнуть от скрежета. А больше не успел ничего. Будь д’Эрбенвиль не банальным подлецом, а дьяволом из глубин ада, или маньяком, рехнувшимся на почве мести, — саблей он в любом случае владел превосходно.

И знал, что делать в первую очередь.

Оставив наваху без внимания, бретёр шагнул к датчанину. Клинок лихо свистнул, огнем полыхнув на солнце — и наискось перерубил трость, на которую Торвен опирался всем весом. Хромой «шпион» не удержался на ногах. Он упал на колено, затем — на бок, неловко подвернув руку; телом придавил бесполезные теперь пистолеты и застонал.

— Этого — живым! — приказал д’Эрбенвиль.

И обернулся к Шевалье — сабля опущена к земле, горло открыто.

3. Allegretto Кто спешит на небеса?

Медленно, как во сне, Огюст прыгнул вперед.

Наваха, томясь от жажды, начала скольжение по убийственной кривой. Но дотянуться, достать, завершить удар не удалось. Боль — дикая, знакомая по видениям — взорвала живот. Казалось, там лопались, одно за другим, гадючьи яйца, и кишки-змееныши выбирались наружу, спеша уползти в кусты.

Жутковатая ухмылка д’Эрбенвиля превратилась в волчий оскал. Медленно, наслаждаясь страданиями жертвы, бретёр провернул клинок в ране. Подчиняясь вращению оружия, крутнулся мир, стремительно выцветая. Вонь пруда, покрытого ряской, пробкой забила ноздри. Огюст падал — лист, сорвавшийся с ветки исполинского дуба — и все никак не мог упасть.

Смертный холод сковал тело — замораживая кровь, даря покой и забвение. В ушах зазвенел хрусталь колокольчиков. С далекого кладбища Монпарнас, нарастая мощным крещендо, донеслось пение хора мраморных ангелов:

Кто спешит на небеса,
В нашу компанию, к Маржолен?
Это бедный шевалье —
Гей, гей, от самой реки…

Перед лицом вились снежинки, скручиваясь в двойную спираль. Вьюжный штопор буравил небо, заледеневшее до алмазной твердости; призывал следовать за собой. Огюст не боялся. Страшна боль — тело с ужасом ждет ее прихода. А потом становится даже интересно: что — там?

Миг, и он уже несся в спиральном тоннеле, увлекающем душу прочь от бренной земли. Мелькнула и осталась позади белая корка неба — грань великого, вселенского кристалла. Звон колокольчиков; тихий, умиротворяющий шепот снежинок-шестерней. Механизм Времени работал исправно, как хронометр от фирмы «Breguet».

Где‑то в просвете мелькнул лабиринт, полный буро-зеленой жижи. Шевалье вздрогнул, борясь с паникой: нет, только не сюда! Он не заслужил рая, но лучше геенна огненная, чем живое болото Грядущего!

Уступая мольбе, лабиринт исчез.

— …Огюст Шевалье!

— Да! Я здесь…

— …место рождения — город Ним, Франция. Предположительно, 1811 год…

— …начинаю поиск.

— Не надо меня искать! Я — Огюст Шевалье! Это ошибка, мсье Святой Петр! Я родился не в 1811‑м, а в 1810 году! Готов предстать перед судом…

— …прямые данные не найдены.

— …косвенные?

— …поиск… результаты…

— …некролог… сентябрь 1832 года… «Ревю Ансиклопедик»…

— Какой сентябрь? Сейчас июль! Некролог?!

— …допустимость коррекции?

— Мой некролог? Удостоился, значит. Что ж, «Ревю Ансиклопедик» всегда опаздывала с некрологами…

— Выше порогового значения… 82,5 %…