Медный всадник

Из литературного наследия Жозефа де Местра наибольшее значение для нашей темы имеет книга «Санктпетербургские вечера, или Беседы о временном правительстве Провидения», вышедшая в Париже в 1821 г., уже после смерти автора. В библиотеке Пушкина сохранилось ее второе издание, 1831 г.,[361] однако это не значит, что Пушкин не мог читать ее раньше. Есть все основания думать, что он познакомился с трудом де Местра вскоре по выходе его первого издания, живя в Кишиневе в 1821-1823 гг.[362] Об этой «знаменитой книге», первое же издание которой вызвало «громкую полемику не в одной лишь Франции», академик М. П. Алексеев пишет: «„Петербургские вечера“ де Местра представляют собою, как известно, серию философских диалогов (числом 11), которые ведут между собою в Петербурге в 1809 г. три лица: сам автор, петербургский сенатор и молодой французский эмигрант, бежавший из Франции „во время революционной бури“. Первый диалог развертывается во время прогулки по Неве; автор начинает свою книгу живописной панорамой Петербурга в теплую белую ночь, открывающейся собеседникам с лодки, медленно скользящей по глади реки. Многое должно было увлечь и Пушкина в этой с подлинным литературным блеском написанной картине <…> Де Местр подробно описывает Неву, полноводно текущую в лоне великолепного города <…> Медленно плывет лодка по Неве, и собеседники внимают красоте пейзажа и тишине ночи… Но вот возникает перед ними видная с Невы „конная статуя Петра I, возвышающаяся на краю необъятной Исаакиевской площади“…». И далее: «Читая эти вступительные страницы к знаменитой книге де Местра, трудно отделаться от впечатления, что какие-то нити протягиваются от них к чеканным строфам „Медного Всадника“; и для Пушкина, и для де Местра „кумир с простертого рукою“, бронзовый облик того,

…чьей волей роковой
Под морем город основался…

стал художественным предлогом для больших историософских обобщений, для решения, хотя и в совершенно противоположном де Местру смысле, проблемы добра и зла в сфере государственных и личных отношений».[363]

Об интересе Пушкина к сочинениям де Местра свидетельствуют отзыв его в «Литературной газете» об одном эпизоде из «Петербургских вечеров» — «Портрет палача» и письмо поэта к А. И. Тургеневу, где он касается католических симпатий Чаадаева и его «предтечей» — «Мейстера» (т. е. де Местра) и прочих.[364] В библиотеке Пушкина сохранилась также другая книга де Местра — «О папе» («Du раре»), привезти которую он просил А. И. Тургенева, уезжавшего за границу.[365]

Отмеченное М. П. Алексеевым отражение в «Медном Всаднике» вступительных картин белой ночи на Неве из «Петербургских вечеров» очень убедительно, хотя де Местр Пушкиным здесь не назван. Однако гуманистическая сущность пушкинской поэмы, сочувствие автора к своему «ничтожному герою» и его восстанию против «строителя чудотворного» — все это враждебно реакционным, ультра-абсолютистским убеждениям де Местра, вождя католической и легитимистской реакции в Европе.[366]

А. Н. Радищев

Письмо к другу (1782)

Статья Радищева «Письмо к другу, жительствующему в Тобольске, по долгу звания своего», посвященная открытию памятника Петру Первому в Петербурге, датирована самим автором 8 августа 1782 г., т. е. написана на другой день после торжества.

Напечатана же она была Радищевым через восемь лет после создания, в 1790 г., и тем же способом, как и «Путешествие из Петербурга в Москву», — в собственной типографии автора. После ареста Радищева «Письмо» было приобщено к «делу»; Екатерина II расценивала его как документ, показывающий, что «давно мысль его (Радищева, — Н. И.) готовилась по взятому пути, а французская революция его решила себя определить в России первым подвизателем».[367]

Отобранные экземпляры «Письма» были уничтожены вместе с экземплярами «Путешествия». В посмертное собрание сочинений Радищева (1807-1811), выпущенное его сыновьями, «Письмо к другу» не вошло, и его первое издание (1790), по словам собирателя и исследователя редких книг Н. П. Смирнова-Сокольского, представляет «одну из редчайших книг во всей „радищевиане“. В настоящее время книги этой известно не более 6-7 экземпляров».[368]

Читал ли Пушкин это раннее сочинение Радищева — документально не известно. Но, зная пристальный интерес его в 30-х годах к творчеству Радищева и сопоставляя мысли, высказанные в «Письме», с историко-философской концепцией «Медного Всадника», следует признать знакомство с ним поэта очень вероятным, если не несомненным, и во всяком случае включить «Письмо» Радищева в литературный фон «Петербургской повести» Пушкина.