Медные монеты на алтарь предков/铜钱龛世 /Tong Qian Kan Shi /Copper Coins

Пламя в руке Сюань Миня осветило лицо Лу Шицзю. Что-то в этой крайней бледности изменилось — теперь на его лбу появилось небольшое скопление шрамов, как будто у него вот-вот появятся новые веснушки. Они появились в точке давления, обозначающей жизнь, — в том же самом месте, где у Лу Няньци раньше тоже были веснушки.

— Но я могу прикоснуться к тебе. Ты здесь. Почему ты не идешь?

Жестокий, с красными глазами, Лу Няньци взглянул на своего брата, его голос задыхался от рыданий. Он повторил себя снова, как бы пытаясь убедить себя: — Слушай, я могу держать тебя за руку, нет никакой разницы между тобой и нормальными людьми. Разве они не говорят… разве они не говорят, что ты не можешь прикасаться к призракам…

Всегда упрямый, он продолжал пристально смотреть на Лу Шицзю, но обнаружил, что в его поле зрения вошло нечеткое пятно, так что он больше не мог даже видеть своего брата должным образом. Он принюхался и пошел вытереть глаза, вытирая все слезы. Но когда он посмотрел еще раз, он все еще не мог видеть.

— Перестань тереть. — Лу Шицзю вздохнул и сунул связку прутьев в руки Лу Няньци. Затем, схватив Лу Няньци за руки, он начал с силой тащить мальчика по ступенькам.

Чем больше он говорил Лу Няньци не тереть, тем сильнее растирал мальчик, пока он полностью не закрывал глаза тыльной стороной ладони и отказывался идти дальше.

Медленно Старик Лю сделал несколько шагов вперед и нагнулся где-то у стены. Вскоре он вернулся к ступенькам и тоже сунул что-то в руки Лу Няньци.

— Это кошелек дяди Лю. Внутри лежат деньги на лодку, которые он недавно заработал, а также некоторые травы с острова. Отнеси их тете Лю. Травы снимут ее головные боли, — сказал Лу Шицзю от имени Старика Лю. После паузы он сказал:

— У меня мало времени для тебя… — Он погладил Лу Няньци по голове. — Я собираюсь найти папу. Не забудь сжечь для нас бумажные деньги на фестивале Цинмин. Вот как ты убедишься, что проживешь долгую и счастливую жизнь с множеством сыновей и потомков.

Он слегка похлопал своего брата по голове, а затем уронил руку на бок.

Все, что Лу Няньци мог чувствовать, было холодным грузом на голове, и когда он исчез, его сердце упало. Он снова яростно потер глаза и огляделся в поисках этого, но обнаружил, что его зрение все еще оставалось нечетким.

Пытаясь разглядеть пространство, пытаясь отличить что-нибудь от густого тумана, он обнаружил, что Лу Шицзю и Старик Лю, который только что стоял напротив него, исчезли. Он снова протер глаза и наконец, увидел пятно тени в двух чжанах от него.

Сюань Минь подошел к пламени и увидел два тела, лежащих у стены коридора.

Запах сока, размазанного по стенам, теперь проникал им в носы, становясь все острее по мере приближения к выходу. Сюань Минь заметил полосы крови, стекающие по стенам, и понял — на спине, шее или другой подобной части была рана, которая соприкоснулась со стеной и заразилась ядом.

Когда Лу Шицзю рухнул, у него было время, чтобы нарисовать на полу круг, внутри которого он нацарапал сложный талисман — странное и сбивающее с толку зрелище.

Лу Няньци по-прежнему мало что мог видеть. Он хотел помочь Лу Шицзю встать, но нечаянно шагнул в круг.

Сюань Минь наблюдал, как коричневые засохшие пятна крови внезапно ожили и снова стали ярко-красными. В то же время часть лба Лу Няньци и рана на его ладони также вспыхнули красным светом, прежде чем снова быстро погаснуть.

Почти незаметная струйка тумана вырвалась из холодного, длинного твердого трупа Лу Шицзю и трижды облетела Лу Няньци, как будто наконец завершив долгожданный ритуал. Затем он глубоко поклонился в направлении Сюань Миня. Последний запрос был выполнен.

Если бы не отец Лу, он бы умер в этом храме тринадцать лет назад. Сегодня он сменил жизнь на жизнь. Для него это того стоило; это было честно; это было то, чего он желал.

Просто с этого момента он должен был просить Лу Няньци зажечь дополнительный фонарь в день мертвых. Он не знал, заплачет ли мальчик…

Когда заклинание обмена жизнями подошло к концу и хвост тумана исчез, коридор внезапно погрузился в темноту.

Возможно, поменяв жизнь на жизнь, они нарушили баланс инь и ян и потревожили триста душ в гробнице — внезапно, из-за их спины раздался пронзительный свист порыва ветра. Сопровождаемый звуком ударов камня по камню и разрушения, он быстро змеился к ним.

Когда Сюань Минь хлопнул Лу Няньци по плечу, собираясь сказать «Поехали», он почувствовал, как что-то набросилось на него сзади. Новый порыв ветра принес странный удушающий запах гниения.

Хотя триста душ, возможно, не были особенно подвижными в жизни, все эти годы запертые в гробнице, они стали проворными и агрессивно быстрыми. В мгновение ока масса людей появилась у подножия лестницы и бросилась вверх — не один, не два, а десятки или даже сотни трупов инь ринулись к ним, поставив Сюань Миня в затруднительное положение.

Не говоря уже о двух руках, даже восемь рук не имели шансов против этой орды!

Коридор, казалось, внезапно уменьшился до размеров гроба, ему некуда было деваться и негде спрятаться.