Медные монеты на алтарь предков/铜钱龛世 /Tong Qian Kan Shi /Copper Coins

Когда он снова избегал руки Сюань Миня, он обнажил когти и взъерошил чешую, чтобы предупредить этого лысого осла, чтобы тот не касался его. Но его взгляд остановился на каменном замке рядом с монахом, и он начал размышлять…

То, что он поглотил из почвы, было для него, как семя для дерева. Хотя теперь он безмятежно бездельничал, он ясно чувствовал, как внутри него что-то бурлит и бурлит.

Но было еще кое-что, чего он не понял…

Если это действительно была одна из частей его тела, почему она появилась у округа?

Может ли быть так, что человек, который его покалечил, был тем же человеком, что стоял за рисунком фэн-шуй в гробнице? И даже если это не так, должна быть какая-то связь.

Если бы он смог заставить лысого осла расшифровать знак на каменном замке и выяснить, что происходит за ним, то он мог бы случайно найти человека, который его искалечил.

Сюань Минь очистил свою одежду от крови и грязи и пошел по мощеной речной тропе. Внезапно, как водяной демон, Лу Няньци выскочил из ниоткуда, нащупывая путь к ним. Сюань Минь понял, что группа лодок на реке, вероятно, собиралась потому, что они нашли Лу Няньци и других… но это все еще не объясняло, почему появилось так много людей.

Лу Няньци слепо пошатнулся и покосился на них. Наконец, он сказал:

— Это ты.

Его голос казался чрезвычайно усталым — он, вероятно, все еще оплакивал Лу Шицзю и еще не был в состоянии справиться с потрясением. Он вздохнул и добавил:

— Могу я… попросить тебя об одолжении? Мои… Что-то не так с моими глазами, и я не очень хорошо себя чувствую. Лу Шицзю стоит прямо здесь, но почему-то… Я не могу его видеть. Я могу видеть очертания всех остальных, но не его.

Глава 31: Резной замок (III)

По щелчку пальца одежда Сюань Миня внезапно высохла. Он вынул из сумки уже высохшего «Цзян Шинина» и зашагал за Лу Няньци, который возвращался в речной порт, где собралось несколько лодок.

Обернувшись на запястье Сюань Миня, его хрупкий хвост вяло свешивался из края рукава монаха, Сюэ Сянь перестроился так, что теперь выглянула его крошечная голова. Он посмотрел на Лу Няньци.

Раньше ребенок был очень худым и невысоким, хотя и выглядел немного более живым, чем Лу Шицзю, вероятно, потому, что ему больше нравилось бегать и у него был упрямый характер — в общем, он производил впечатление энергичного, грубого маленького негодяя.

Но теперь каждый его шаг, казалось, требовал больших усилий. Его шаги были легкими и плавными, как будто каждый раз, когда его нога касалась пола, он должен был немедленно поднимать ее снова, как будто любое давление было агонией. Мальчику казалось, что это невыносимая боль.

Он сделал всего дюжину шагов, но его лицо стало белым, как бумага, а лоб, только что вытертый ветром от речной воды, теперь был покрыт слоем пота.

— Только что ты сказал, что плохо себя чувствуешь. Что ты имеешь в виду? — Увидев бледность мальчика, Сюэ Сянь решил, что это не может быть просто следствием горя, поэтому он не мог не спросить об этом.

Кровь стекала с губ Лу Няньци — он выглядел смертельно больным и лихорадочным. Чем белее стало его лицо, тем чернее были его глаза, и тем меньше света, казалось, отражалось от его зрачков: он даже больше не выглядел живым. Ресницы мальчика затрепетали, и он высунул язык, чтобы облизать потрескавшиеся губы. Покачав головой, он сказал:

— Ничего подобного. Я тоже не знаю. Просто… мои кости кажутся вялыми, и каждый раз, когда моя нога касается пола, это вызывает болезненное кислое ощущение по всему телу. Я не хочу слишком много двигаться.

Затем, прежде чем Сюэ Сянь смог ответить, он понизил голос и пробормотал:

— Я смирюсь с этим… Это все еще не так больно, как смерть.

Цзян Шинин взглянул на него.

— Не обязательно.

Внезапно, как будто он что-то вспомнил, Лу Няньци остановился и повернулся к Цзян Шинину. Хотя мальчик был старше, чем выглядел, он все еще был ребенком в глазах Цзян Шинина, поэтому последний позволял ему говорить довольно резко и бестактно. Как бы то ни было, мальчик уставился на Цзян Шинина и спросил:

— Ты мертв, верно?

В этот момент даже Сюэ Сянь, заправленный в рукав Сюань Миня, подумал, что видит вспышку света в глазах Лу Няньци, как если бы мальчик падал со скалы, но внезапно смог ухватиться за край.

Хотя Цзян Шинину нравилось ссориться с Сюэ Сяном, он не собирался так обращаться с ребенком. Он кивнул.

— Да. Я умер уже три года, но моя последняя просьба еще не выполнена, поэтому я временно живу в бумажном теле.

Услышав это, Лу Няньци ненадолго забыл о своей походке. Сделав еще один шаг, он случайно слишком сильно надавил и закричал от боли. Еще одно ведро пота залило его лоб. Но он проигнорировал это и сказал Цзян Шинину:

— Правда? Значит, даже если ты умрешь, это не значит, что ты исчезнешь без следа?

Цзян Шинин украдкой взглянул на Сюань Миня, затем двусмысленно пробормотал:

— Души останутся здесь хотя бы на час, а в особых ситуациях они могут остаться еще немного. Верно, Мастер?