Читаем Мед багульника полностью

— Конфеты вот… Пицца, сунь в микроволновку. Это сыр с плесенью, ты не смотри — это не вредная плесень, такая специальная, пищевая… Этот сыр хорошо под белое вино…

— Сейчас принесу. И бокалы.

Мы колдуем над столом в четыре руки — творим праздник… И вот все разрезано, разлито, дымится… Она закидывает руки за голову:

— Я влюби-и-илась…  — говорит мечтательно, и время снова тает, тает.

Она первой из нашего класса вышла замуж.

— Правильно, — сказал кто-то из школьных красавиц полураздраженно-полузавистливо. — Такой, как она, надо торопиться — пока берут.

Почему ее хаяли? Или это я смотрела на нее пристрастными, любящими глазами? Другие видели простенькое личико, полноту. А мне, если сравнить человека — с вещью, первое что на ум пришло бы — печка. Возле нее было тепло.

И до замужества ее, и после — как я любила бывать у нее в гостях! Они с Сашей строили дом — упоенно. Будто взяли девизом афоризм — о доме, дереве и сыне.

Новоселье. Мы сидим под яблонями, и Саша качает на коленях Максимку. А она склонилась над моим плечом — разливает чай, нарезает горячий еще пирог с антоновкой. Мы будем сидеть долго, и Саша унесет ребенка спать, а мы еще будем говорить. Только с ней я могу быть откровенна, как с самой собой. И только со мной она говорит — будто с зеркалом.

Зрелость ей шла. Она стала одеваться со вкусом, много путешествовала, и очень целенаправленно. За год знала — что хочет посмотреть в следующий отпуск. Привозила множество фотографий. И, бывало, альбомную страницу по часу не перевернет — пока во всех подробностях не расскажет об изображенном на снимках. О музеях, набережных, кафе чужих городов.

Саша не ездил с ней — свою не любовь к перемене мест, оправдывая тем, что хозяйство нельзя бросать. И вот…

— Я влюбилась, — говорит она, и смотрит на меня голубыми глазами.

Помню — школа, весна — и вот такие же прозрачные глаза у нее были. Первые цветы, теплый ветер — все звало на улицу. Не то, что решать задачи, но даже списывать у меня она не хотела… ей было не до того. И теперь тоже.

— Я влюбилась в него в детстве. Ты понимаешь, что это такое — любить с детства?

— А почему же вы с ним тогда не…

— Потому что я была — дура. Думала: мужа буду выбирать, как сапоги. Чтобы был серьезный и надежный… Но ты представляешь, что такое — сто лет прожить серьезной жизнью? Удавиться хочется. На меня в один миг такая тоска нахлынула… И тогда я нашла его в Интернете. Написала: «Привет». Только «Привет» — и все — понимаешь? Одно слово. А он как будто ждал. Взял и приехал. Бросил жену и дочку, и приехал. Понимаешь, сразу…

— И что он сказал им: «Ухожу к любимой женщине»?

— Нет, пока сказал: «В командировку еду». Ты подожди… не суди… — торопится она, — Мы сняли домик на турбазе… Понимаешь… такого в моей жизни никогда не было. Это… какой-то… фейерверк… Фейерверк счастья. Этот сыр тоже он привез… И я ведь теперь… не могу… вернуться… не могу видеть мужа.

Если я маме об этом скажу, она меня убьет! Как можно так, словно в пропасть шагнуть… Мама меня от этой пропасти начнет оттаскивать. Но если б она задумалась, каково это — жить без любви! Каждый сам по себе. Я будто стояла лицом ко всему миру — одна. А Сашка лежал себе где-то там, за моей спиной и смотрел телевизор. Он даже не задумывался — насколько никчемно проходит жизнь перед телевизором. Ему даже страшно не было… А я все время одна.

Ее рука лежит на столе передо мной. Перебирает, трет в пальцах кусочек окаянного этого сыра с плесенью. Зеленеют пальцы, приобретая мертвенный оттенок.

Я вспоминаю, как в школе гадала ей по руке. На уроке физики.

Физик был молодой, талантливой, жил своей он наукой. Но совершенно не умел найти с классом общий язык. Начинал увлеченно рассказывать что-то сложное — видел, что не понимают и не слушают. Краснел, пытался прикрикнуть на нас — тонким, детским каким-то голосом… И видел, что его опять-таки не слушают, и не боятся его гнева. Махал рукой… Если бы мы знали, что и четырех лет пройдет, как посадит он в машину попутчиков, и один из них накинет ему удавку на шею… Если бы знали — были бы к нему добрее?

А тогда, на уроке, она обернулась, и, не таясь от физика — протянула мне руку:

— Погадай!

Днями раньше я купила книжку «Азбука колдовства» с ведьмой на обложке и прочла о гаданиях по линиям руки.

Теперь ладонь ее лежала передо мной и, деля вид, что вглядываюсь, я говорила, что жизнь ее ждет — легкая: богатый муж и двое детей.

Я забыла об этом на годы, а теперь вдруг, благодаря ей, вспомнила.

— Ты мне обещала мальчика и девочку. А если… я от него рожу?

Я глажу ее руку. Нежностью пальцев своих я прошу: «Можно я не буду ничего говорить?»

— Ну? — спрашивает она.

— Ты хочешь знать, что я думаю?

Перейти на страницу:

Все книги серии Современный женский роман

Телохранитель
Телохранитель

Рэю Логану было двенадцать лет, когда в очередной раз сбежав из детского приюта, он спас малышку Мэрион, дочь сенатора Рамсфорда. В благодарность за это сенатор взял его к себе в дом, вырастил, дал образование.Шли годы. Рэй и Мэрион повзрослели, и судьба надолго разлучила их. Но едва узнав, что его названной сестре грозит опасность, Рэй снова не задумываясь бросился на помощь…* * *Романы Мери Каммингс сегодня издаются и пользуются успехом Во всем мире. В чем секрет ее популярности?Истории — веселые и не очень, но обязательно со счастливым концом — говорят о том, что у каждого есть надежда.Герои ее книг — неунывающие и находящие в себе решимость бороться за свое счастье — полюбились читателям.А вот что говорит об этом сама писательница:«Я пишу такие книги, которые мне самой нравится писать.И я знаю: какие бы трудности не встречались на пути моих героев, все кончится хорошо!»Рэю Логану было двенадцать лет, когда в очередной раз сбежав из детского приюта, он спас малышку Мэрион, дочь сенатора Рамсфорда. В благодарность за это сенатор взял его к себе в дом, вырастил, дал образование.Шли годы. Рэй и Мэрион повзрослели, и судьба надолго разлучила их.Но едва узнав, что его названной сестре грозит опасность, Рэй снова не задумываясь бросился на помощь, готовый рискнуть ради нее своей жизнью и свободой. И может быть, именно этой новой встречи ему и не хватало, чтобы осознать, что чувства, связывающие его с Мэрион, глубже и сильнее братских и что эта девушка навсегда стала его судьбой.

Мери Каммингс

Современные любовные романы / Романы
Миллион для гения
Миллион для гения

Посвящается гениальному математику Григорию Перельману – человеку, доказавшему теорему Пуанкаре. По неизвестным  причинам он отказался от премии Математического института Клэя в один миллион долларов США. Мотивы своего поступка он объяснять не стал.«Миллион для гения» – книга-эксперимент. По форме это роман в романе. Один безвестный Писатель пишет книгу о великом Математике – Гении, человеке, который не взял свой заслуженный «миллион». Постепенно понимает, что совершенно изменил свою жизнь, но уже не писать не может, и теперь эти двое топчут жизни свои, рождая в безумной фантазии гениальные творения: один – на страницах романа, другой – наяву. Но мир этот сжат со всех сторон привычными оковами и правилами. Мир примитивен, он не желает меняться, подпуская к себе кого-то еще. Эти двое находятся за пределами общепринятых правил и норм (понятий). Поэтому все происходит в каком-то сюрреалистическом изображении и измерении. Только так можно воспринимать его и существовать. Писатель проходит все ступени: от безвестности и унижений к славе,… но к еще большим унижениям. Так устроена жизнь. Его герой повторяет эти поступки по-своему. А может быть, теперь он сам идет вслед за своим героем?… Все перепуталось, все трансформировалось. Люди превращаются в символы, события – в мистический роман. Уже теряется грань между реальным и выдуманным, и только одно остается незыблемым – основное условие этой жизни, которое носит название жанра «Экшен»…

Олег Ёлшин , Олег Игоревич Ёлшин

Современные любовные романы / Современная русская и зарубежная проза / Романы

Похожие книги