И программа у Оли была такая же немудреная, хочешь — слушай, хочешь — подпевай, а нет — она не обидится. Весь набор, а хочешь — на заказ. От «черного бумера», до «мусей с пусями».
Андрей контингент тоже оценил, подмигнул Аурике, и не Розенбаума с Визбором, а выдал нечто блатное, про Софочку, которая «справляет именины» и иже с ней.
— Но мы-то не переделаемся, ни на варьете, ни на стриптиз, — недовольно думала Аурика. Но как бы то ни было, ехали они в то самое село, и когда все напьются, может до отплытия им можно будет хоть на полчаса к Мише сбежать?
На берег они снова сходили последние. Денек был для пикника не слишком подходящий, небо серое, того гляди, не начал бы накрапывать дождь, окончательно все испортив. Ветер дул свежий, вода даже на взгляд казалась холодной. Ни загорать, ни купаться. Разве что после второй бутылки.
— Глядите, — тут же показал ей Андрей, — Штольни дымят.
И верно — тянулся оттуда дым, как будто в глубине вулкан проснулся.
— Опять те, кого Миша зовет ненормальными, грелись…
— Что грелись — понятно, а тушить теперь кому? Хорошо, если они сами-то выйти успели.
Столы к их прибытию и, правда, были уже накрыты — вилку положить некуда. Фрукты и овощи, которые в начале лета — редкостью, дымящийся плов, шашлыки. Здесь сперва хотели, а потом считали деньги. Если считали…
Аппаратуру, колонки и прочее, помог установить Андрей. Роль кулис сыграл заброшенный каменный домик, который местное население не использовало под уборную только потому, что кусты кругом. Ближе и проще.
— Ну? — полу кивком спрашивал Марк, уже держа Аурику за талию. Она так же коротко кивнула и… Музыка уже властно звала их
Когда тысячу раз пройден путь — каждое движение танца — не остается нужды волноваться — не сбиться, не забыть бы, а лишь чувство, которое надо выразить.
На мгновение закрыв глаза, Аурика представляла себе снежную бурю, мятущийся вихрь. Или черемуху в цветении, огромным колышимым ветром букетом, всю ее белизну, сорвавшиеся метелью невесомые лепестки… Надо было удержать в себе это чувство полета…
Когда они выходили — и со сдерживаемою силой вступали в круг, пары одна за другой — это было единое «ах» публики. Так рознилось с будничной жизнью изящество их, и движения — точно несущие в себе поющую ноту — и сверкание нарядов.
Это «благослови» странно звучало здесь. Аурика слышала обращенную к ней фразу, желавшую выразить ласку.
— У, ты, снежиночка какая…
Следующее у них в программе было танго, но и Юля и Аурика не успели еще и за плечики взяться, чтобы сменить белые платья на черно-красные, пенящиеся кружевами. В проем двери — а двери самой не было — сунулись сразу несколько.
— Да хватит вам плясать, снежиночки… Идем к нам…
Марк теснился — прикрыть Юлю, или, во всяком случае, не отпускать ее от себя. Но преграда он был никакая. На голову ниже и вдвое тоньше младшего бандюгана…
Аурика долю секунды смотрела прищуренными глазами. Лица у этих неандертальцев — не то, что нехорошие, там только плоть и сила. Такие и не поймут, что в том обидного, если они девок осчастливят?
Спрятаться за Андрея? На минуты оттянуть и подставить его? Бежать? Но как — чтобы не догнали? Догонят через десять шагов. Один путь, куда не сунутся они, и может быть повезет ей…
Она кошкой прыгнула в окно, выходившее на другую сторону, в сторону гор. И не ждавшие ее движения, и не могущие так быстро пролезть за ней… Им пришлось выходить, обегать…
В штольни! Туда, в дым им путь заказан. Только увидел бы Андрей!
Каблуки давно стали так привычны ей, что она летела, не ощущая крутизны склона, а только бы успеть — нырнуть, исчезнуть в этом дыму. Она не успела оглянуться — видит ли кто? Мелькнуло платье — белое, в белые клубы…
Андрей видел.
Но если в обычной жизни был он рассеян и не находчив, то сейчас у него хватило выдержки — не броситься следом за Аурикой, и не сцепиться с парнями, так и не добежавшим до штолен.
В другую сторону надо было спешить. И Андрей побежал — задохнувшись уже через несколько минут, но как-то надо было бежать, и воздуха должно было хватить, чего бы ни стоило это… И хватило, хотя перед знакомой калиткой он уже — ковылял.
— Мишка, ты сможешь вытащить ее оттуда?
— Бог ты мой! — Михаил шарахнул кулаком об стену. И сказал, — Душмана бери, чтобы не пристали к тебе. Я — пошел…
— Я тоже.
— Дальше входа ты не сунешься. Хорошо, если я смогу вытащить оттуда — ее. Но не обоих.
Аурика сидела, опершись спиной о совсем уже ледяную стену и обхватив колени руками.