Мечта о театре. Моя настоящая жизнь. Том 1

В конечном итоге, после многократных посещений и мною, и моими товарищами разных кабинетов, и особенно частых посещений мною кабинета Виктора Васильевича Гришина, в ту пору первого секретаря городского Комитета партии, в 1972 году Галина Борисовна Волчек была утверждена в должности главного режиссера театра «Современник», коим и является вот уже сорок лет.

А спустя двадцать лет до меня донеслось, что тогдашний зав. сектором театра отдела культуры ЦК Глеб Щипалин, человек вполне нормальный, не хуже и не лучше многих чиновников, руководивших нами, сказал Галине Борисовне, что Олег Табаков был единственным, кто выступал против ее назначения на пост главного режиссера театра… Зачем он так поступил, не знаю. Может быть, чтобы разделять и властвовать. Но Галя, достаточно разумный человек, наверняка поняла, что, если бы директор был против, ее никогда бы не назначили. Если не поняла, – жаль, что отравленная стрела так точно попала в цель. Мы никогда не говорили с ней на эту тему. История наших взаимоотношений с Галей Волчек очень поучительна потому, что немало людей приняли целенаправленное участие в том, чтобы развести нас. Допускаю также, что это входило в расчеты и кого-то из моих товарищей. Но такие вещи надо свидетельствовать. Безусловно, наши взаимоотношения омрачились, но не до такой степени, чтобы мы стали делать друг другу гадости. Это было невероятное испытание, которое устроила нам с Галей жизнь, но наши симпатии друг к другу оказались сильнее всех сплетен и подозрений. Галина Борисовна стала главным режиссером, а я оставался директором «Современника». Я много играл и в ее спектаклях, и не в ее. Многое нам приходилось пробивать вместе.

В то же время эта история стала в каком-то смысле объяснением некоторых действий театра в отношении меня, которые были предприняты позже. Дело в том, что сегодняшний «Современник» как бы не помнит тех шести с половиной лет, когда я был директором театра. В сознании моих бывших сотрудников период руководства театром мною, это «позорное шестилетие», как я называю его по аналогии с «позорным десятилетием» Никиты Хрущева, теряется в дали или является «фигурой умолчания». Как будто и не было этих «лет позора», лет отступничества, как формулировала коммунистическая партия. Вроде и меня не было. Был Эрман. На самом деле Леня Эрман – замечательный директор, но когда Табаков был директором театра, он являлся директором-распорядителем…

«Современник» обновляется

Мое «позорное шестилетие» ознаменовалось довольно серьезным обновлением «Современника». При моем активном участии в театр был принят целый ряд молодых людей, которых, как мне казалось, явно не хватало и чье отсутствие тормозило наше дальнейшее развитие. Это были Фокин, Райкин, Неелова, Поглазов, Сморчков, Богатырев. Чуть позже был взят режиссер Иосиф Райхельгауз. Стремительно и много работая, молодежь заявила о себе в первые же два-три года. Фокин ставит спектакли «Валентин и Валентина» по пьесе Рощина, потом «Провинциальные анекдоты» Вампилова, потом свой знаменитый студийный спектакль по рассказу Достоевского «Сон смешного человека» – «Записки из подполья», ставший в ряд наиболее значимых в той Москве. Смелая, честная, бескомпромиссная и явно обгоняющая время работа, где замечательно играли Костя Райкин, Лена Коренева и Гарик Леонтьев. Если говорить о методологии воспроизведения живого человеческого духа, это был один из самых высоких ее образцов. Потом Валера Фокин ставил «Не стреляйте в белых лебедей», «С любимыми не расставайтесь». Для молодого Фокина я всегда старался организовать «зеленую улицу». И не ошибся.

Все это было моими радостями директора и актера театра «Современник».

Мы без устали приглашали известнейших режиссеров и литераторов, приносивших с собой свежие идеи для развития забуксовавшего театра. Активное и серьезное участие в этом процессе принимала заведующая литературной частью Елизавета Исааковна Котова, человек, которому театр во многом должен быть обязан полноценным репертуарным движением той поры.

В это время вроде бы и провалов у нас как-то не случалось. С каждой работой театр что-то добавлял. Какие-то премьеры проходили тише, какие-то звонче, но зритель ответил признанием – значит, дела обстоят нормально. Хотя и тогда были спектакли, которые меньше посещались.

Спектакль «Тоот, другие и майор», поставленный Аловым и Наумовым, был отмечен на венгерском фестивале. Я играл там довольно эксцентрическую, сюрреальную роль Майора. Позднее я еще расскажу о ней.

Георгия Александровича Товстоногова мы пригласили ставить спектакль «Балалайкин и К°» по «Современной идиллии» Салтыкова-Щедрина. Для написания пьесы ангажировали Сергея Владимировича Михалкова. За роль Балалайкина я получил, пожалуй, не меньше лавров и зрительского одобрения, чем когда-то за «Третье желание».