Мечта каждой женщины

Но все-таки кое-чему персонал был обучен, например, копаться в различных бумажках. Когда Олег Павлович буквально ткнул пальцем в то место, где необходимо искать улики, подчиненные быстренько нашли небольшую зацепочку. Правда, что с ней теперь надо было делать и куда она должна привести, майор пока не знал. Именно поэтому и мучался над трудным вопросом.

Ответ напросился сам собой: пока Малышев раздумывал да прикидывал, в кабинете раздался телефонный звонок. Олег быстро затушил сигарету и, не обнаружив в цветочном горшке достаточно места, все-таки дошел до стола и сунул окурок в пепельницу. Конечно, в трубке он услышал знакомый голос:

– Слушай, делись информацией, – почти приказал Игорь. – Я тебе идею подсунул, а ты даже не звонишь теперь.

После недолгого молчания Малышев рассказал последние новости:

– Андреева Марина Аркадьевна прописалась в квартире Каверина совсем недавно, точнее – три месяца назад, сразу после смерти сына Валентина Петровича – Владислава Валентиновича, – читал Олег Павлович последнюю милицейскую сводку. – Причем, она приобрела на жилплощадь те же права, что и сам хозяин. На это существуют соответствующие бумаги, подтверждающие законность сделки, – пояснил майор.

Костиков немного помолчал, по-видимому, что-то обдумывая, а потом спросил:

– Слушай, я одного не пойму, зачем он Андрееву у себя прописал, если завещание все равно составил, по которому она имеет равные права с Калининой? Выходит, если бы Марина Аркадьевна успела квартиру продать до смерти дяди, все досталось бы только ей. А теперь придется делиться, да?

– Выходит, что так, – нехотя согласился Олег, снова выпуская из рук пальму первенства. – Потому что действие залогового документа, по которому она взяла ссуду в банке, на данный момент приостановлено до выяснения всех обстоятельств. Впрочем, может быть, и совсем анулируется в скором будущем, если Андреевы не выплатят неустойку Калининой в счет ее доли наследства.

В таких делах Костиков понимал не меньше Малышева, но перебивать его не стал, давая майору возможность выговорится. „Странный он какой-то, – про себя думал Игорь, пропуская мимо ушей большую часть информации, – в конце концов, он же не с дилетантом разговаривает! Как-никак в одном университете учились, один факультет закончили!“

Олег Павлович об этом тоже помнил, но всегда был убежден, что его „друг детства“ где-то что-то недоучил, недослушал, а экзамены на „отлично“ сдал только благодаря своей пронырливости и потрясающему везению.

– Ладно, я все понял, – наконец не выдержал Игорь Анатольевич, – ты мне теперь скажи, как чувствует себя главный подозреваемый? Ты все еще не выпустил его?

– Выпустил? С чего бы это? – недовольно удивился майор. – Слушай, ты в своем частном агентстве спятил совсем, похоже! Где ж это видано, чтобы преступников выпускали?

– Олег, не забывай, вина Митяева еще не доказана, – напомнил Костиков, и как бы между делом сообщил: – Я берусь его защищать.

По недовольному сопению Игорь понял, что такие новости явно Малышева не обрадовали. „Каждой бочке затычка“ любил повторять тот, как только частный детектив брался за новое дело и их пути пересекались. Но объяснять, кто и почему его нанял, детектив не собирался – он только поставил майора перед фактом.

– Олег, я к тебе заеду вечерком, когда людей поменьше будет, чтоб не мельтешили на глазах, – сообщил напоследок Костиков. – Заодно загляну к моему подзащитному.

Попрощавшись, „друзья“ с облегчением положили трубку. Но только Игорь сразу замурлыкал какую-то мелодию из последней оперы, на которую его вытащила Ирина. А вот Малышев с хорошим настроением распрощался надолго, потому что снова не отличился дальновидностью. „Ладно, хрен с ним, пусть защищает, если хочет“, – махнул он рукой на перспективу сотрудничать с Костиковым в качестве адвоката Андрея Митяева.

Но на самом деле этот жест не был проявлением смирения или примирения, наоборот, на этот раз Олег Павлович надеялся как следует разделаться и с убийцей, и с его защитником. И дело здесь было не только в профпригодности или милицейской солидарности…

* * *

Игорь Анатольевич провел весь день под знаком везения и удачи. Вообще-то, ничего особенного не случилось, но профессиональное чутье подсказывало детективу, что сенсации и разоблачения уже не за горами. Встретив Ирину с работы и так и не дождавшись Бабуси, около пяти вечера Костиков вышел из дома.

Двор не встретил своего обитателя уютом: в наступивших сумерках пронизывающий осенний ветер сразу испортил настроение. Во дворе уже зажгли фонари, но приветливее он от этого не стал. Игорь вздохнул с облегчением только очутившись в салоне автомобиля. Пока прогревался мотор, он успел с наслаждением выкурить трубку. Но несмотря на то, что никаких явных признаков не было, детектив начал испытывать смутное беспокойство. Разбираться в его причинах просто не было времени, поэтому надавив на педаль акселлератора, Костиков сосредоточил все внимание на вечерней дороге.