Меч войны

   — Тогда, если позволите, я дам вам совет относительно двух вещей; первое: попытайтесь уверовать в чары и магию, и второе: постарайтесь постичь и обрести спокойствие. Спокойствие — основная добродетель этой земли; может быть, её единственная добродетель и достоинство. Никогда не забывайте, что Индостан — это целая вселенная сама по себе и в себе самой. Здесь ничто не меняется. Магия продолжает существовать. Здесь время отмеривается не днями или годами, но вращением космического колеса. — Она остановилась, как бы взвешивая, что ещё следует открыть ему, и затем продолжила: — Эта страна даёт несчётные примеры терпеливого спокойствия и упорства, мистер Флинт. Я сама видела в Чилапураме цепь, соединяющую два каменных столба на расстоянии двадцати семи шагов один от другого. Эта цепь высечена из единого камня. Вряд ли вы способны представить уровень мастерства того, кто сделал это, и, как я думаю, вряд ли вы оцените по достоинству проявленное им терпение. — Она встала; огонь костра разогнал тени вокруг её глаз. — Я скажу вам также, что недалеко отсюда есть храм со священным водоёмом, в который каждый год втекает священная река Ганг.

Он лукаво взглянул на неё:

   — Но Ганг — в тысяче миль отсюда. Как может он втекать туда?

   — Каждый год тысячи паломников приходят сюда, чтобы окунуться в этот водоём, и когда они погружаются в священную воду, то с изумлением видят, как поверхность повышается от ступени к ступени. Это — истинное чудо!

   — Но, леди, — сказал он с улыбкой, — это всего лишь то, что мы называем законом Архимеда. Конечно, уровень воды поднимается, когда они погружаются в неё. Точно так же, когда вы нагружаете корабль, и он погружается глубже в...

   — Послушайте меня! — прервала она всё так же горячо и серьёзно. — Попробуйте понять меня разумом, а не только слухом. Вы должны поверить, что магия существует здесь! Для вашего собственного блага, мистер Флинт, поверьте в это.

   — Извините, леди, я просто хотел сказать, что, согласно науке...

Она посмотрела на него с нетерпением и досадой.

   — Если вы не верите в магию, то скажите, что привело вас сюда? Магия камня! Если бы это было не так, то Анвар уд-Дин не пожелал бы иметь большой шпинель[44], который вы называете рубином, и вы не были бы здесь!

   — Это, по крайней мере, верно, — пробормотал он, не желая, чтобы она горячилась, опасаясь, что Мухаммед Али услышит их.

   — Мистер Флинт, в Индостане мы веруем в четыре цели, которых добивается человек. Мы считаем, что каждый должен стремиться к богатству и наслаждениям, но он обязан также соблюдать порядок, устанавливаемый законом, но самым главным является поиск духовной чистоты. — Ясмин выпрямилась, и он увидел, как она была расстроена его невежеством и холодной вежливостью. — Знайте, что вы не сможете достичь ни одной из этих целей в отдельности. Вы должны стремиться ко всем четырём сразу. Если вы изберёте для себя одну, или две, или даже три из них, то не достигнете ни одной.

Он улыбнулся:

   — Ваша философия такая же древняя, как и благородная, бегума.

Хэйден вспомнил слова отца о четырёх целях Моголов. «Слушай, мальчик. Для них существуют лишь четыре «П»: прибыль, постель, правительство и поклонение Богу. Порядок не важен. К этому можешь добавить пистолеты. У них — изобилие этих четырёх благ, даже излишество, которое выйдет им боком, но слава Богу, что у них не хватает этого добавочного «П» — пистолетов».

   — В Индостане есть такие вещи, которые вы никогда не сможете объяснить вашей наукой, — проговорила Ясмин. — Знайте это. В Аркоте вы должны думать так, как думаем мы, иначе, как иноземец, вы не достигнете ничего.

   — Позвольте мне поблагодарить вас за совет, бегума.

   — Мы вступим в Аркот завтра.

Он взглянул на неё, стараясь понять, что именно она хотела этим сказать, но появился Мухаммед Али, и они погрузились в молчание. «Завтра, — думал он, возвращаясь в реальный мир, без магии и глупого самообмана, где всему есть рациональное объяснение, — завтра я вручу рубин Анвару уд-Дину. И завтра же я обращусь к нему за военной помощью.

Как только они вступили в Аркот, мысли Мухаммеда Али оставили рубин и обратились к двум единокровным братьям[45]. «Святой Коран безошибочен, — думал он, — и слова Пророка — Мир да пребудет на нём — мудры вне всякого описания. Безрассудство, когда человек приобретает больше четырёх жён, позволенных Писанием, даже если этот человек так богат и могуществен, как Анвар уд-Дин. Чем больше жён в гареме набоба, тем меньше мира и покоя будет у него в последние дни, ибо количество его потомков велико, и так же велико беспокойство от их споров и борьбы.