Меч Томаса

Первая часть путешествия шла мирно и спокойно, дирижабль спокойно плыл по воздуху, Савмак нервно постукивал пальцами по колену, с бледнеющим лицом выглядывая за край люльки. Ему висеть в воздухе не нравится – лоб блестит от пота, желваки время от времени напрягаются, а рука то и дело хватает ножны, словно оружие поможет ему, если воздушный корабль вдруг сорвется вниз. Сперва под дирижаблем медленно двигались зеленые ковры деревьев, иногда перемежаясь полями и лугами, затем суша кончилась, сменившись бесконечным темно-синим полотном моря. Люсиль сидит смирная, задумчивая и кутается в балахон послушника – на высоте ветер холодный и пронизывает насквозь.

Курс Олег взял верный, по солнцу ориентироваться он научился еще давно, но обеспокоили его тучи, что появились на западе. Они пока ползут далеко и неспешно с запада, но в небе расстояния отмахиваются быстрее. Что-то гоняется за ними непогода.

Он кивнул на тучи и сказал:

– Попадем в грозу – будет невесело.

Савмак оглянулся, бледное от напряжения лицо помрачнело еще больше, он сказал:

– С запада. Оттуда редко что хорошее приходит.

Тучи пока неблизко, но уже вздуваются необъятными клубами, превращаясь в замысловатые фигуры. Прежде их считали промыслом богов, проявлением их воли и мощи. Теперь многие так уже не думают, правда на смену пока ничего толкового не пришло, хотя есть умельцы, которые бегут впереди планеты всей и пытаются разобраться, что заставляет тучи становиться тучами.

– Вот за это и надо хвататься, – проговорил Олег себе и потянул ручку, уводя воздушный корабль правее.

Савмак оглянулся с непониманием.

– Пастор, ты что-то сказал?

– Сказал, что надо брать правее, – отозвался Олег. – Глядишь, уйдем от непогоды.

– А если не уйдем? – с опаской спросил ратник.

Волхв ответил хмуро:

– Тогда и узнаем.

Попасть в шторм или ураган на ящере – это одно, ящер зверь с умом, сам знает, что в непогоду особо не полетаешь. А дирижабль всего лишь механизм, и успешность его полета всецело зависит от того, кто у штурвала. Стало быть, управлять воздушным судном можно лишь тому, кто в этом поднаторел. Волхв скривился сам себе, по иронии самый умелый летатель из присутствующих – это он.

Тучи двигаются пока неспешно, даже кажется, что и вовсе стоят на месте, но это обманчивое видение. Стоит отвернуться, а потом снова глянуть – как клубящиеся куски ваты уже больше и ближе.

Олег еще сильнее накренил лопасти, дирижабль взял совсем направо, волхв уже решил, что удалось уйти от непогоды, но спустя некоторое время прилетел первый холодный порыв.

– Не успеем, – заключил он.

Люсиль охнула, а Савмак вскочил на ноги, глаза выпучились, кулаки сжались, он наклонился вперед, будто собирается сигануть.

– Так, а что делать? Делать что? А? – встревожился ратник. – Я в этих ваших летаниях не понимаю. Мечом помахать, кулаками там – это да. А летать – не. Командуй, пастор. Это ты у нас весь в полетах, хоть и духовных.

Гроза двигается все быстрей, облака пока белые, но это та белизна, которая предвещает ярость и буйство природы – яркая, слепящая и глубокая. Олег покрутил головой, заглянул за борт. Там, далеко внизу бесконечная синяя гладь, падать не так больно, как на сушу, но все равно чревато. Затем устремил взгляд вверх и проговорил:

– Есть один способ. Только вам не понравится.

– Выживем? – прямо спросил Савмак.

– Ну, шансов побольше.

– Тогда действуй, пастор, – решительно одобрил ратник.

Боец смелый и ярый, хорошо муштрованный командирами и подготовкой, что значит, беспрекословно верит приказам вышестоящих, а Олег в вопросах полетов однозначно такой. Волхв поежился и запахнул волчовку на груди.

– Поройтесь в ящике, – посоветовал он, – может, там еще какая одежда есть.

– Зачем? – не понял ратник.

Олег вздохнул и крутанул вентиль горелки со словами:

– Поймешь.

Дирижабль резво пошел вверх. Едва увеличил высоту, как порывы ветра стали резче и злее. Люсиль спохватилась первой, она с охом вскочила с ящика и стала снова торопливо в нем рыться.

– Может, шубка какая найдется, – пробормотала она, вытащив из короба пустой холщовый мешок.

– Угу, – согласился Олег и направил лопасти прямее, – соболья. Или лисья.

– Да хоть мышиная, – отозвалась она.

Савмак пока не догадался о замысле Олега и с непониманием переводит взгляд то на Люсиль, то на Олега, на лице такая задумчивость, словно пытается вспомнить молебен, да никак не выходит.

– Это что? Девичьи капризы – наряжаться в полете? – предположил он, почесав затылок.

Послышался вздох Люсиль, она глянула на него через плечо и проговорила терпеливо, продолжая не глядя вытаскивать скарб из короба:

– Пастор хочет нас выше облаков поднять, чтобы лететь над бурей.

Глаза ратника выпучились еще больше, и без того бледное лицо стало совсем белым.

– Как? Выше? Да куда ж это годится, пастор? – выговорил он с упрямым негодованием. – Мы что, птицы какие, под небом летать? Или ты решил напрямик к богу в дверь постучаться? Нет, пастор, давай опускай нас на землю. Я воин, а не птаха.