Меч Шаннары

Королевский экипаж миновал ворота во Внутренней стене и медленно покатился по Тирсовой дороге, запруженной народом. В тот день жители древней крепости поднялись рано, чтобы встретить несчастных беженцев из сожженного города, с готовностью предлагая пищу и кров как старым знакомым, так и совершенно чужим людям. Каждому хотелось побольше узнать о наступлении северян, которые уже скоро могли прийти и в их родной город. Толпы напуганных людей бродили по тесным улицам, встревоженно переговариваясь друг с другом. Заметив пышную карету, медленно проезжавшую по мостовой в сопровождении дворцовых стражников, горожане останавливались, с любопытством глядя ей вслед. Некоторые узнавали стройную девушку с темно-рыжими волосами, оттенявшими усталое, бледное лицо, и с изумлением приветствовали Ширл. Внезапно Менион снова почувствовал острую боль в ногах и порадовался, что не пришлось идти пешком.

Огромный город мелькал мимо них чередой домов и перекрестков. Казалось, весь Тирсис вышел на улицы, мужчины, женщины, дети от мала до велика — все спешили куда-то шумными толпами. Принц Лиха глубоко вздохнул и, не выпуская руки девушки, откинулся на мягкие подушки. Глаза его закрылись, и уставший разум нерешительно скользнул за серую дымку тумана. Шум городской толпы быстро затих и превратился в слабый убаюкивающий гул, который мягко подталкивал Мениона в объятия долгожданного сна.

Он уже плыл по ласковым волнам дремоты, когда кто-то осторожно встряхнул его за плечо, возвращая в реальный мир. Менион открыл глаза и увидел дворцовые предместья, карета взбиралась по широкому мосту Сендика. Принц невольно залюбовался залитыми солнцем парками и садами под сводами моста, тенистые лужайки с ухоженными роскошными клумбами были восхитительны. Повсюду царили покой и уют, словно эта часть Тирсиса не имела никакого отношения к остальному городу и его шумным обитателям, которые и создали эту изумительную красоту.

На противоположном конце моста гостеприимно распахнулись дворцовые ворота. Менион не поверил собственным глазам. Вдоль всей подъездной дороги, застыв в почтительном ожидании, выстроились ряды солдат королевской гвардии в черных мундирах с изображением сокола. Где-то за оградой невидимые трубы громогласно возвестили о прибытии кареты. Принц был ошеломлен. Такой пышной церемонии удостаивались лишь величайшие правители Четырех земель, и это правило неукоснительно соблюдалось в немногих сохранившихся монархиях Юга. Помпезность встречи и нарочитая демонстрация военной силы означали, что Паланс Букханн не только намеренно пренебрегает тревожными обстоятельствами, повлекшими их прибытие, но и совершенно не уважает сложившиеся за века традиции.

— Да он совсем обезумел! — взорвался разъяренный Менион. — Неужели он не понимает, что происходит? Не нашел лучшего времени для показушных парадов, когда северяне вот-вот будут здесь и каждый защитник крепости на счету!

— Прошу тебя, Менион, будь осторожен в разговоре с принцем. Мы должны быть терпеливы, если хотим помочь Балинору. — Сжав его руку, Ширл заглянула в лицо Мениона и застенчиво улыбнулась. — А еще помни, что он любит меня. Пусть он и совершает странные поступки, но когда-то он был хорошим человеком, к тому же Паланс родной брат Балинора.

Нетерпеливый и вспыльчивый Менион хоть и с большой неохотой, но признал правоту девушки. Показывая свое возмущение глупым маскарадом, он ничего не добьется; пока они не узнают, где прячут Балинора и не освободят его, благоразумнее будет проявлять снисхождение ко всем причудам принца. Карета вкатилась в дворцовые ворота и торжественно проехала перед застывшим строем солдат из отборной королевской гвардии. Приветствуя гостей, по двору четкими рядами проехал небольшой отряд кавалеристов под неумолчный гром фанфар. После этого карета мягко остановилась, и рядом с ней появилась внушительная фигура нового правителя Каллахорна; на широком лице Паланса блуждала робкая улыбка.

— Ширл! Дорогая, я думал, что больше никогда тебя не увижу! — Он открыл дверцу и помог хрупкой девушке сойти по ступенькам, на мгновение прижал к себе, затем отступил на шаг, любуясь ею. — Я… я думал, что потерял тебя навсегда.

Менион надел на лицо маску невозмутимости, стараясь не показать ярость, клокотавшую внутри. Выбравшись из кареты, он встал рядом с ними и сдержанно улыбнулся Палансу, когда тот развернулся, чтобы приветствовать гостя.

— Принц Лиха, ты самый желанный гость в моем королевстве, — приветствовал он худощавого горца, тепло пожимая ему руку. — Ты оказал мне… неоценимую услугу. Все, что у меня есть, — твое, безраздельно! Мы станем большими друзьями, ты и я. Большими друзьями! Прошло уже… так много… с тех пор…

Он вдруг замолчал, сбившись с мысли, и пристально вгляделся в лицо Мениона. Речь принца была путаной и бессвязной, он словно не понимал, о чем говорит.

«Может, он и не совсем обезумел, — подумал Менион, — но с головой у него точно не в порядке».

— Я счастлив оказаться в Тирсисе, — ответил он вслух, — несмотря на печальные события, которые привели меня сюда.