Меч Шаннары

Могучие потоки дождя взрезали беззащитную землю, вырывая каменистые пласты почвы и перекраивая ее застывшие черты. Постепенно холмы начали оседать в переполненные водой канавы, древние равнины Стрелехейма мало-помалу расширялись, вливаясь в бескрайние Северные земли. Прижимаясь к холодным валунам, Ши вглядывался всплошную пелену дождя, скрывавшую унылую безжизненную пустошь. Казалось, они были единственными живыми существами в этом царстве печали и запустения. Быть может, и их тоже смоет этим нескончаемым водопадом и когда-нибудь жизнь здесь начнется заново, с горечью думал он.

Дождь не проникал в их небольшое убежище, но в промокшей насквозь одежде они никак не могли избавиться от ледяной сырости. Поначалу друзья молча ждали в надежде, что буря вот-вот закончится и они снова кинутся в погоню за Орлом Фейном, однако гроза все не унималась; постепенно им наскучило томительное ожидание, и друзья решили, что дождь не закончится до ночи. Чтобы подкрепить угасшие силы, они немного поели, хотя голод не мучил их, а потом попытались уснуть в своем тесном убежище. Панамон умудрился сохранить в дорожном мешке два сухих одеяла, завернутых в непромокаемую ткань, и протянул их Ши. Юноша с благодарностью отказался, не желая оставлять кого-нибудь из друзей в холоде, однако Кельтсет, которого, казалось, мало что могло смутить, уже спал. Поэтому Панамон и Ши сами завернулись в теплые одеяла, теснее прижались друг к другу и принялись молча смотреть на дождь.

Спустя некоторое время они разговорились о прошлом, о мирных временах и далеких странах, воспоминаниями о которых им хотелось поделиться в этот час уныния и одиночества. Как обычно, говорил почти один Панамон, однако его рассказы о былых странствиях отличались от прежних баек. Все невероятные подробности его удивительной жизни исчезли, и Ши вдруг почувствовал, что хвастливый разбойник впервые говорит о настоящем Панамоне Криле. Их неспешный, тихий разговор напоминал беседу двух близких друзей, которые встретились после долгой разлуки.

Панамон рассказал о своей юности, о выпавших на долю его родных тяжких временах, которые длились до самого его взросления. Он не оправдывался, не сожалел — просто делился с Ши воспоминаниями о минувших годах. Маленький южанин рассказал о своем детстве, проведенном с братом Фликом, вспомнил их захватывающие, полные опасностей походы в Дульнский лес. Говоря о порывистом Менионе, он невольно улыбнулся и вдруг подумал, что Панамон был точно таким же в юности. За неторопливой беседой время летело незаметно; отгородившись от бури, они чувствовали странную близость, впервые со дня их знакомства. Медленно подступала ночь, и Ши казалось, что он понимает своего собеседника как самого себя, словно рядом с ним был родной человек. Быть может, Крил тоже стал лучше понимать его. Ши очень хотелось верить в это.

Наконец ночь объяла всю землю, и даже потоки дождя скрылись за ее густой чернотой, слышалось лишь завывание ветра да плеск воды в канавах. Неожиданно разговор зашел о спящем Кельтсете. Панамон и хрупкий юноша из Дола начали тихонько рассуждать о загадочной истории скального тролля, пытаясь понять, что заставило великана пуститься в опасное путешествие в Северные земли. Они знали, что здесь его родина. Быть может, тролль решил вернуться в далекие Чарнальские горы? Но разве он не был изгнан оттуда, пусть не своими же соплеменниками, а кем-то не менее могущественным и властным? Откуда посланник Черепа мог знать его? Даже Панамон признавал, что Кельтсет не похож на обыкновенного искателя приключений. Удивительное достоинство и отвага отличали могучего тролля, а в его молчаливой сосредоточенности чувствовался недюжинный ум. Было совершенно очевидно, что в прошлом Кельтсета скрывалась какая-то ужасная тайна, которой он не хотел делиться ни с кем. Нечто чудовищное произошло с ним, Панамон и Ши чувствовали, что это как-то связано с Повелителем чародеев, пусть и не впрямую. В глазах посланника Черепа промелькнул страх, когда он узнал скального тролля. Они еще немного поговорили, пока на рассвете их не сморил сон; они плотнее закутались в одеяла, защищаясь от сырости и ночного холода, и погрузились в дремоту.

Глава 27

— Эй, ты! Постой-ка!

Громкий властный голос раздался из темноты за спиной Флика, и насмерть перепуганный лазутчик чуть не подпрыгнул от неожиданности. Даже не пытаясь бежать, он медленно повернулся, мысленно прощаясь с жизнью. Все-таки его заметили! Онемевшие пальцы судорожно сжимали охотничий нож под плащом, но доставать его не было никакого проку. Пристально вглядываясь в ночной сумрак, он попытался различить неясный силуэт, который едва вырисовывался впереди. Флик плохо понимал язык карликов, но требовательных ноток в голосе было довольно, чтобы догадаться о смысле короткого приказа. Замерев от ужаса, он смотрел, как из тени палаток, не переставая браниться, выдвигается громоздкая неповоротливая фигура.

— Да не стой ты столбом! — произнес сердитый голос, когда этот шар на коротеньких ножках подошел ближе. — Не видишь — помощь нужна!