Меч Шаннары

Все остальные столпились у подножия Зубов Дракона. Дарин и Даел тихонько переговаривались друг с другом, печаль и боль застыли на лицах эльфов. Гендель стоял рядом с ними, опираясь на тяжелый валун. И без того молчаливый дварф теперь стал еще мрачнее и неприступнее. Угрюмое лицо Генделя пестрело шрамами и синяками, плечо и нога были туго перевязаны. Он рассеянно думал о родном доме, о своей семье. Ему вдруг так захотелось оказаться там, в зеленых лесах Кальхавена, еще раз увидеть свой дом перед тем, как наступит конец. Дварф хорошо понимал, что без Меча и без Шиа — единственного наследника Шаннары — им не справиться с армией Северной Земли. Его край захватят враги… Почти те же мысли возникли и у Балинора. Воин не сводил глаз с одинокой черной фигуры, застывшей у края маленькой рощи чуть в стороне от остальных. Балинор понимал, что теперь им всем придется принять непростое решение. Они могли отказаться от дальнейших поисков и повернуть назад, возвратиться домой и, возможно, найти по дороге пропавшего Шиа. Или все-таки дойти до Паранора и захватить Меч Шаннары, пусть даже и без долинца. Это будет нелегкий выбор, и, по какому бы из путей они ни пошли, они сделают это с тяжелым сердцем. Внезапно Балинор вспомнил о жестокой ссоре со своим братом и печально покачал головой. Когда он вернется в Тирзис, ему тоже придется принять решение — и тоже с тяжелым сердцем. Он никому не рассказывал о своих затруднениях. На время похода все личные проблемы отодвинулись на второй план.

Внезапно друид повернулся и направился к своим спутникам. Он только что принял решение. Путешественники молча наблюдали, как он идет к ним: черный плащ развевался за спиной друида, суровое лицо оставалось решительным и спокойным даже в момент столь жестокого поражения. Менион застыл на месте, сердце бешено колотилось в груди. Он знал, что сейчас будет: еще одно столкновение с Алланоном. Потому что горец тоже принял решение и не был уверен, что оно совпадет с решением мага. Флик заметил, как страх промелькнул на лице принца Лии, но горец быстро овладел собой, и теперь в его дерзких глазах отражалась только отчаянная решимость. Путешественники неуверенно переглянулись и подошли поближе друг к другу. Обескураженные и измученные, они не хотели признать поражение. Что бы ни сказал сейчас Алланон, они зашли уже слишком далеко и пожертвовали слишком многим, чтобы теперь повернуть назад.

Маг остановился. Испытующий взгляд прожигал их насквозь, сумрачное лицо, несмотря на усталое выражение и кровоточащие раны, казалось высеченным из гранита. Когда Алланон заговорил, его голос звучал холодно и сурово в наступившей тишине:

— Возможно, мы проиграли. Но, повернув назад, мы лишь опозорим себя в глазах тех, кто нам доверял. Нам будет стыдно и прежде всего — перед собой. Если нам суждено погибнуть, сразившись с созданиями из призрачного мира, мы все равно не свернем с дороги и встретим смерть в открытом бою. Ведун-Владыка очень скоро выйдет из тьмы, чтобы поработить и уничтожить наш мир. Если уже не вышел… Мы не можем сейчас сложить оружие и надеяться, что какое-то чудо спасет нас от зла.

Последнюю фразу он произнес с такой отчаянной решимостью, что даже Балинор вздрогнул. Все застыли в немом восхищении перед неисчерпаемой силой друида, наверное, в первый раз гордясь тем, что он взял их с собой, в этот опасный и такой важный поход. Дрожь возбуждения охватила путешественников.

— А Шиа? — внезапно заговорил Менион. Проницательные глаза друида впились в лицо горца. — Как же быть с Шиа? Ведь без него наши поиски бесполезны. Где он?

Алланон медленно покачал головой, в который раз раздумывая о судьбе долинца.

— Я знаю не больше, чем ты. Река унесла его к равнинам. Даже если ему удалось спастись, сейчас мы ничем не можем ему помочь.

— Я не понял: ты что, предлагаешь забыть о Шиа и спокойно отправиться за Мечом — бесполезным теперь куском металла?! — закричал Менион, его с трудом сдерживаемый гнев прорвался наконец наружу. — Как хочешь, но дальше я не пойду, пока не узнаю, что стало с Шиа. И я буду искать его, пока не найду. Я не могу бросить друга!

— Осторожнее, горец. — Угроза таилась в насмешливом голосе мага. — Следи за собой. Сначала подумай, потом говори. Ты упрекаешь меня, что я не забочусь о Шиа, хотя знаешь, насколько мне важно, чтобы с ним ничего не случилось. А то, что ты предлагаешь, — просто бессмысленно.

— Хватит мудрых слов, друид! — бушевал Менион. Кажущаяся невозмутимость мага довела вспыльчивого горца буквально до бешенства. Он подступил вплотную к друиду. — Мы много недель шли за тобой, и ни разу никто не оспорил твоих приказов. Но теперь с меня хватит. Я — принц Лии, а не какой-нибудь оборванец, который бросается делать все, что ему ни прикажут, и не заботится ни о ком, кроме своей драгоценной персоны! Для тебя моя дружба с Шиа совсем ничего не значит, но для меня она выше сотни Мечей Шаннары. А теперь отойди! Я пойду своей дорогой!

— Да, ты принц, но говоришь, как шут, — рассвирепел Алланон.