Читаем Меч на закате полностью

Бедуира с нами не было, потому что мы трое взяли себе за правило никогда не покидать лагерь всем одновременно. Мы много выпили, потому что это была одна из тех пирушек на старый имперский манер, которые теперь редко увидишь, — женщины удалились сразу же после того, как закончилась трапеза, а мужчины избрали главного виночерпия и приступили к главному делу этого вечера. Наш хозяин выставил в нашу честь последнюю из своих драгоценных амфор красного фалернского вина, и когда мы наконец вышли на улицу и свернули в ворота крепости, его густые пары все еще клубились у нас в голове, заставляя звезды танцевать противосолонь, а наши собственные ноги — казаться непривычно далекими. А поскольку нам обоим не хотелось просыпаться наутро с мутной головой и языком, похожим на старую кожу, мы, словно по обоюдному согласию, отвернули в сторону от казарм, поднялись по лестнице на узкую дорожку, идущую вдоль крепостного вала, и облокотились там рядышком о парапет, подставив разгоряченные лбы слабому, легкому восточному ветерку.

— А, вот так-то лучше! — сказал Кей, откидывая со лба рыжеватую прядь волос и принюхиваясь, как гончий пес. — В этом проклятом доме совсем не было воздуха.

Фульвий, чья очередь была стоять вторую стражу, неторопливо подошел к нам вдоль крепостного вала, облокотился рядом о парапет и рассмеялся негромким смехом человека, несущего ночной дозор.

— Слишком много виноградных листьев в волосах?

Вчера это привело бы Кея в ярость — долгое и напряженное ожидание начинало сказываться на наших нервах — но теперь вино, похоже, смягчило его, и он ответил достаточно миролюбиво.

— А ты когда-нибудь видел, чтобы человек с виноградными листьями в волосах мог подняться по смертоубийственной лестнице, ведущей сюда, на вал, и ни разу не пошатнуться при этом?

— Я видел, как ты, не шатаясь, шел по стене Банных садов в Линдуме, — сказал я, — когда у тебя в волосах было столько виноградных листьев, что большинство других людей лежало бы навзничь в водосточной канаве, распевая угрюмые любовные песни, обращенные к звездам.

— У меня болит голова, — с достоинством сказал Кей. — У этого проклятого Луциана было слишком жарко. Ему не следовало так раскалять жаровню — Праздник Мая все-таки, а не середина зимы.

— Сегодня не только Луциан, но и многие другие будут поддерживать добрый огонь, — сказал Фульвий. — Отсюда, с вала, видно пятнадцать майских костров — я сосчитал их раз двадцать с тех пор, как поднялся сюда, делать-то больше было нечего.

Я тоже начал считать, лениво и почти бессознательно, — полагаю, в какой-то смутной надежде обнаружить больше костров, чем Фульвий. Мне всегда нравилось смотреть на костры, горящие в Майский Праздник на холмах и творящие древнюю магию возрождающейся жизни. Один из таких костров всегда пылал на высоком отроге холма за Динас Фараоном, и в детстве я много раз помогал прогонять сквозь опадающее пламя мычащих коров, чтобы дать им плодородие на следующий год. Я оперся спиной о крепостной вал и посмотрел поверх лагеря в сторону западных гор, думая об этих кострах; но в том направлении холмы были темными. Да и все равно нас разделяло больше пятидесяти миль, даже если бы между нами не лежали горные цепи.

Однако вокруг было множество других костров, одни поближе, другие очень далеко, словно алые зернышки, рассыпанные по темной чаше ночи. Медленно поворачиваясь, я тоже досчитал до пятнадцати, и увеличить это число мне не удалось. А потом внезапно, так далеко, что первые несколько мгновений я не мог с уверенностью сказать, вижу ли я его вообще, появился еще один костер. Я отвел взгляд, а потом снова посмотрел в ту сторону; и он все еще был там, крохотная искорка красноватого света, льнущая к линии горизонта в горах далеко на востоке.

— Шестнадцать, — сказал я. — Шестнадцать, Фульвий, — вон там, на гребне горы.

Они оба посмотрели туда и в течение какого-то мгновения молчали, пытаясь увидеть, на что я показывал.

— Это звезда, поднимающаяся над краем Высокого Леса, — сказал наконец Кей.

Фульвий сделал быстрый отрицательный жест.

— Нет! Я стою здесь на страже не первую ночь; в этот час ни одна звезда не поднимается над гребнем Высокого Леса, и вообще ни одна звезда не бывает такой красной, даже Воитель.

Это точно костер — но его не было там, когда зажглись майские костры. Его не было там пятьдесят сердцебиений назад.

Внезапное молчание перехватило нам всем горло. Я почувствовал, как мое собственное сердце начинает биться быстрее, и знал, что и остальные двое чувствуют то же самое. А потом на голом, убегающем вниз плече Черного Быка, всего в пятнадцати или двадцати милях от крепости, почти на прямой линии между нами и шестнадцатым костром появилась внезапная вспышка света, и пока мы всматривались в нее, напрягая глаза, этот свет заколебался, и опал, и разросся, и взметнулся вверх растрепанным огненным цветком.

Перейти на страницу:

Похожие книги