Меч Лета

— Позволь спросить, Набби. можно ли моему другу воспользоваться этим прекрасным стулом и какое у него имя, а также история? — с крайне официальным видом произнёс он.

— Имя он носит ОТДЫХ ДЛЯ ЗАДНИЦЫ. - сообщил Набби. Смастерил его Гонда, и в своё время он служил надёжной опорой для тухеса знаменитого мастера-кузнеца Алвиса. Пользуйся им на здоровье, Магнус, сын Натали. А ты, Блитцен, садись на ДВОРЕЦ ДЛЯ СЕДАЛИЩА — один из прославленных стульев среди множества остальных, изготовленных вашим покорным слугой. Ему довелось пережить и выстоять Великую Барную Битву в четыретысячи сто девятом году п. л. — Большое спасибо, — начал усаживаться Блитцен на стул из полированного луба с обитым вельветом сиденьем. — Отличный ДВОРЕЦ ДЛЯ СЕДАЛИЩА, — похвалил он.

Набби перевёл взгляд на меня, определённо ожидая ещё одного комплимента. Я покосился на сооружение из стали без малейшего признака мягкой обивки, и оно показалось мне не ДВОРЦОМ ДЛЯ СЕДАЛИЩА, а скорее МАГНУСОИСПЫТАНИЕМ, но тем не менее я с улыбкой ответил: Отличная вещь.

Блитцен постучал костяшками пальцев по прилавку.

— Налей-ка мне медовухи, Набби, а моему другу…

— Мне, если можно, содовой или чего-то ещё в этом вроде — Торопливо проговорил я.

Медовуха, конечно, штука отличная, по все же бьёт по мозгам, а мне хотелось в этом гномьем краю сохранить абсолютно светлую голову.

Набби, кивнув, наполнил два кубка и поставил их перед нами. Тот, что предназначался Блитцену. был золотым внутри, а снаружи серебряным с очень искусной резьбой и орнаментом, изображавшей танцующих гномов.

— Твой кубок зовут Золотой Чашей, пояснил ему он. Сделал его отец Дерби. — А этот, указал он на кубок из золота, стоявший передо мной, называется Папа Бум и автор его ваш покорный слуга. Если не хочешь, чтоб он сделал бум, проси доливать его прежде, чем осушишь до дна.

Я очень надеялся, что это он просто прикалывается, но все же стал из опаски, как бы и впрямь не было взрыва, пить маленькими глотками, следя за степенью убывания газировки.

А Блитц с удовольствием дул свою медовуху.

— Отличный кубок, — начал расхваливать он. — Просто создан, чтоб от души насладиться выпивкой. — Спасибо, Набби за гостеприимство, но у нас вообще-то к тебе есть дело. Нам нужно поговорить с Джуниором.

У хозяина бара набухла и запульсировала жилка на левом виске.

— Может, хочешь какие-то желания перед смертью высказать? — мрачно осведомился он.

Блитц, вытащив из кожаного мешочка одну слезу из красного золотапустил Её по прилавку к хозяину заведения.

— Это тебе. Просто за то, что его позовёшь. Скажи Джуниору: у нас есть ещё. Все, что нам требуется, это получить шанс на бартер.

При слове «бартер» я ощутил дискомфорт куда больший, чем моя задница от ДВОРЦА ДЛЯ СЕДАЛИЩА. У меня ещё были вполне свежие ощущения от переговоров с богиней Ран. Набби, похоже, тоже не был в восторге. Какое-то время на его хитром лице чередовались с частотой проблесковогомаяка выражения страха и жадности. Наконец наша победила. Он схватил золотую кайлю.

— Ладно. Вы наслаждайтесь пока напитками, а я пойду позову.

Набби спрыгнув со своего помоста, он скрылся за дверью кухни.

— Несколько вопросов, — требовательно посмотрел я на Блитца.

— Всего несколько? — хмыкнул он.

— Что значит четыре тысячи сто девятый и. л.? Это год или…

— Г номы ведут летоисчисление от момента создания нашего вида, — не дослушав меня, принялся объяснять Блитцен.

— Что? — Я заподозрил, что на моем слухе опять стали сказываться последствия лая, проклятого Рататоска.

— Сотворение мира, — продолжил Блитцен. — Ты разве не знаешь об этом? Боги убили самого большого великана Имира и воспользовались его плотью для создания Мидгарда. И под ним возник Нидавеллир. Это случилось после того, как личинки прогрызли в мёртвом теле Имира туннели. Некоторые из этих личинок и превратились при содействии богов в гномов.

Блитцен явно гордился этой историей, но мне она показалась не слишком — то симпатичной, и я решил, что сделаю все от себя зависящее, чтобы скорей Её удалить из своей долговременной памяти. — Перейдём к следующему вопросу, — сказал я. — Зачем моему кубку потребовалось давать имя? — Гномы очень гордятся тем, что они ремесленники, и уважают вещи, которые делают, — ответил Блитц. Вы, люди, производите тысячи плохих стульев, которые год спустя просто выходят из строя и отправляются на помойку. Гном же делает стул с расчётом, что он прослужит владельцу всю жизнь, а кроме того, будет единственным в своём роде. Кубки, мебель, оружие… У каждой вещи, которую мы создаём, есть душа, а значит, она достойна носить своё имя. Я внимательно разглядел гравировку на своём кубке. Как же изящно вплетались руны в волнообразный орнамент! Я конечно бы предпочёл, чтобы мастер назвал его НИ ЗАЧТО НЕ ВЗОРВУСЬ, но все равно вещь была превосходной.

— А почему ты назвал Набби сыном Лоретты, а меня сыном Натали? — задал я новый вопрос.