Меч Лета

Меч не ответил (ага, представьте себе), но мне показалось, что его гудение пробрело вопросительную интонацию, будто бы он спрашивал: «Во что, к примеру?»

— Я не знаю. Во что-нибудь карманное и безобидное. Может, в авторучку?

Меч запульсировал, словно в приступе хохота. Думаю, он сказал: «Меч-авторучка. Это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышал.»

— У тебя есть идея получше? — спросил я его.

Меч сжался в моей руке, переплавившись в рунный камень на золотой цепочке. Маленький белый камушек был украшен черным символом:

— Руна Фрея, — пробормотал я. — Не очень люблю украшения, ну да ладно.

Надевая кулон на шею, я понял, сколь мудро он был устроен. Держался он на цепочке как на магните. Достаточно потянуть, и рунная плашечка оказывалась у меня в руках, а как только это происходило, она превращалась в меч. Если же он мне больше не требовался, мне надо было только послать ему мысленный сигнал, и готово дело: на ладони моей лежала белая плашечка, и я мог Её примагнитить к цепочке.

— Круто, — подтвердил я.

Возможно, меч действительно услышал мою просьбу. Я ли сам сотворил это волшебство? Или у меня просто глюки, а в действительности на шее моей висит огромный светящийся клинок?

Но так как никто из прохожих не обращал на меня внимания. я убедился, что все же ношу на шее рунный кулон. Онто точно не мог никого насторожить. Руну Фрея большинство посчитают за элементарную латинскую букву «Ф». Ну, вроде как я ношу Её, таким образом обозначив, что моя жизнь фуфло.

К тому времени как я добрался до площади Копли, стало совсем темно. Не найдя в условленном месте встречи ни единого признака Блитцена и Хартстоуна, я встревожился. Куда они делись? Библиотека то уже закрыта. Мысли мои перекинулись на Большого Мальчика. Если он ожидает меня на крыше библиотеки, то мне неохота карабкаться вверх по стенам.

Этот день выдался слишком тяжёлым и длинным. С силой супервоина эйнхерия или нет, я совершенно вымотался и меня трясло от голодаЕсли Большому Мальчику нужно яблоко, пускай сам и приходит за ним. Иначе я его просто слопаю.

Я сел на ступени, ведущие в библиотеку, камни подо мной качались, будто бы я до сих пор был на лодке Харальда. По обе стороны от меня возвышались бронзовые статуи двух леди, откинувшихся назад на своих мраморных тронах. Я вспомнил, что одна из них символизировала Науку, другая — Искусство. Вид у них тоже был каком-тоусталый: руки вяло лежали на подлокотниках тронов, словно им очень хотелось уйти и передохнуть. Г оловы дам были прикрыты металлическими шалями, а глаза взирали на меня из-под полуприкрытых век с немым вопросом: «Ну что, молодой человек, тяжёленькая неделька вам выдалась?»

Это был первый раз, когда я был один, и мне не угрожала неизбежная опасность, после… Похоронного бюро? Считалось ли, что человек один, если он пялился на своё собственное мёртвое тело?

Мои похороны наверняка уже давно состоялись. Я представил себе, как мой гроб опустили в промёрзшую землю могилы. Дядя Рэндольф, опираясь на трость, скорбно хмурится. Дядя Фредерик в разных носках н ботинках потрясён и расстроен. Аннабет… Вот что она, интересно, чувствовала, провожая и последний путь моё тело?

Кинулась в Бостон, надеясь меня разыскать. Узнала о моей смерти. Затем выяснила, что я не умер, но все равно оказалась вынуждена идти на мои похороны и скрывать, что мы с ней только что виделись. Я верил, что она сдержала обещание, но наша встреча вывела меня из равновесия. Некоторые вещи, которые она сказала: «Я могу помочь тебе. Я знаю место, где ты будешь в безопасности.»

Я выудил потрёпанную листовку из кармана моей кофты: «ПРОПАЛ! МАГНУС ЧЕЙЗ, 16 ЛЕТ. ПОЖАЛУЙСТА, ПОЗВОНИТЕ.»Я изучил номер Аннабет, фиксируя его в памяти. Я должен ей объяснения, но время для них ещё не настало. Из-за меня Хартстоун получил по голове и упал без сознания, Блитцен почти окаменел, а Сэм выгнали из валькирий. Я не мог так рисковать и втягивать кого-то ещё в мои проблемы.

Но предсказанию норн, волк Фенрир через семь дней будет освобождён от пут. Если я не сумею это предотвратить, грянет Рагнарёк и Сурт поглотит огнём все Девять Миров, а я уже никогда не найду маму и не добьюсь, чтобы те, кто убили се, понесли наказание.

Я был готов помешать планам Сурта, однако стоило мне представить себе встречу с самим Фенриром, как внутри у меня все сжималось, оставляя единственное желание забиться поглубже в свой старый спальный мешок, крепко зажмурить глаза, заткнуть пальцами уши и мысленно повторять: «Тебе просто почудилось, Магнус. Ничего страшного не происходит».

Надо мной нависла широкая тень, и мгновенье спустя орёл Большой Мальчик, избрав себе в качестве посадочной площадки статую слева от меня, сделал свои дела ей на голову.

— Чувак, ты только что нагадил на голову самому Искусству. — проинформировал его я.

— Да неужто? — приподнял хвостовые перья Большой Мальчик, изучая плоды своей деятельности. — Ну да. Так и есть. Но, полагаю, дама сия к такому давно привыкла. А ты то, как я погляжу, умудрился выжить на своей рыбалке.

— Удивлён? — спросил я.