Меч Лета

Харальд проковылял тяжёлой походкой к нам. волоча за собой огромное кресло, которое погрузил для устойчивости всеми четырьмя ножками в имевшиеся на палубе отверстия для якорных цепей, а затем ещё зафиксировал стальными тросами.

— Будь я тобой, человек, пристегнулся бы. — указал он на кожаные ремни, которыми было снабжено кресло.

С кожаными ремнями оно очень напоминало электрический стул, но Сэм держала удочку, а я сел в него и пристегнулся.

— Так почему именно я в этом кресле? — спросил я.

— Ты ведь поклялся своей верностью, — напомнила мне она. — Теперь пути назад нет.

— Верность отстой, — из ящика с принадлежностями гиганта я достал пару перчаток, которые были всего лишь на четыре размера больше, и надел их.

Сэм передала мне удочку и подобрала перчатки себе.

Вдруг у меня в голове всплыло воспоминание, как, когда мне было десять, мы с мамой смотрели фильм «Челюсти», потому что она настояла на этом. Она предупредила меня, что он очень страшный, но всё время просмотра я или скучал из-за медленного темпа повествования, или смеялся над барахольной резиновой акулой.

— Пожалуйста, пусть я поймаю резиновую акулу-пробормотал я.

Харальд вырубил зажигание, и нас окутала тишина. Ветер стих. Волны исчезли, словно морс вдруг затаило дыхание. Лишь морось шуршала о лодку со звуком песка, ударяющего об лобовое стекло машины.

Сэм, стоя у поручней, метр за метром травила трос, и голова быка уходила все глубже в пучину. Наконец трос обмяк.

— Наживка уже на дне? — спросил я.

Сэм закусила губу.

— Не знаю, но думаю…

Договорить она не успела. Трос издал такой звук, словно кто-то изо всех сил вдарил огромным молотком по пиле, и натянулся. Сэм отпустила его и избежала того, чтобы внезапно улететь в космос. Удочку чуть не вырвало у меня из рук, но мне все же каким-то чудом удалось Её удержать.

Кресло скрипело с жалобным стоном. Ремни впились мне в ключицы. Лодка крепилась вперёд, едва не черпая носом воду. Борта угрожающе трещали, из них с громким хлюпаньем начали вылетать заклёпки.

— Кровь Имира! — возопил Харальд. — Мы разваливаемся на части!

— Нужен трос длиннее! — Сэм схватила ведро и начала поливать водой трос, который дымился от трения о поручень.

Я стиснул зубы. Мышцы мои превратились в тёплое дрожжевое тесто. Но в тот момент, когда руки мои уже готовы были разжаться, тянуть перестало. Трос гудел, как провод на высоковольтной вышке, и светился в воде, словно лазерный луч.

— Что происходит? — поинтересовался я. — Оно отдыхает?

Харальд, исторгнув ругательство на йотунском, добавил:

— Не нравится мне все это. Морские монстры обычно так себя не ведут. Даже самые крупные экземпляры…

— Крути катушку! — скомандовала Сэм. — Прямо сейчас.

Я повернул рукоятку. Представьте себе, что вы соревнуетесь в армрестлинге с Терминатором, и вам станет ясно, насколько легко у меня это получилось. Удилище гнулось. Катушка скрипела. Сэм поддерживала трос, чтобы он не тёрся поручень, но даже и с Её помощью дело у меня продвигалось туго. Плечи мои онемели. Спину скрутило от боли. Пот, несмотря на холод, лился с меня градом. Все тело дрожало от напряжения, и сил почти не осталось. Предположение меня посетило только одно: наверное, я тяну со дна затонувший в годы Второй мировой эсминец.

Сэм изо всех сил подбадривала меня воодушевляющими восклицаниями:

Время от времени, Сэм выкрикивала воодушевляющие вещи, вроде: «Нет же, идиот! Тяни!»

Наконец, в воде перед лодкой море потемнело по форме тёмного овала диаметром где-то в пятнадцать метров. Волны вскипали и бушевали.

Харальд, которому сверху, из капитанской рубки, было виднее, что происходит в воде, взвизгнул совсем не по-великански:

— Руби трос!

— Нет — решительно возразила Сэм. — Слишком поздно.

Харальд, схватившись за нож, кинул его в направлении носа, но Сэм метко сбила его полет своим топором.

— Прочь, великан! — проорала она.

— Но мы не имеем права вытаскивать это! — взвыл жалобно Харальд. — Это же…

— Да знаю я, знаю, — отмахнулась от него Сэм.

Удилище начало выскальзывать у меня из рук.

— Помоги! — крикнул я.

Сэм рванула ко мне и ухватилась за удочку. Она втиснулась рядом со мной в кресло, чтобы помочь, но я был слишком усталым и напуганным для того, чтобы чувствовать себя неловко.

— Может, мы все погибнем, — пробормотала она, — но определённопривлечём внимание Ран.

— Почему? — спросил я. Что мы такое поймали?

Наша добыча вылетела на поверхность и открыла глаза.

— Познакомься с моим старшим братом, Мировым Змеем, — ответила Сэм.

Глава XXXIII СТАРШИЙ БРАТЕЦ СЭМ ПРОСЫПАЕТСЯ НЕМНОГО НЕ В ДУХЕ

Вы думаете Змей открыл просто два обычных глаза? Да нет, он врубил два зелёных прожектора, каждый размером с батут. Радужки его глаз светились так ярко, что я был уверен: отныне всю свою жизнь, все вещи, которые я буду видеть, будут иметь оттенок желе из лайма.

Хорошие новости: «всей моей жизни», по-видимому, оставалось длиться недолго.