Меч Лета

Мы двинулись к холму сквозь гущу боя. Нога у меня всё ещё болела, но кровь остановилась. Это что, так и должно быть?

Ти Джей вскинул винтовку и возопил:

– Вперёд!

И вот тут-то его со спины и настиг дротик.

– Ти Джей! – заорал я.

Он поймал мой взгляд, выдавил слабую улыбку и впечатался лицом в грязь.

– Бальдрова мать! – выругалась Мэллори. – Пошли, новенький.

Она схватила меня за руку и поволокла дальше. Дротики так и порхали у меня над головой.

– И у вас такое каждый день? – осведомился я.

– Нет. Сказано же тебе: по четвергам – драконы.

– Но…

– Слушай, Боб Печёный[48], это всё вопрос привычки. Думаешь, это и есть трэш? Погоди, вот начнётся Рагнарёк, тогда и поговорим.

– Почему это я Боб Печёный? Ти Джей тоже из Бостона. Почему он не Боб Печёный?

– Потому что Ти Джей не так достаёт, как ты.

Мы добрались до опушки. Икс и Хафборн прикрывали с тыла, притормаживая преследующие нас орды. А это правда были орды. Все разрозненные группки бросили тузить друг друга и всем скопом накинулись на нас. Кое-кто показывал на меня. А некоторые выкрикивали моё имя, причём как-то не по-доброму.

– Они тебя засекли, – вздохнула Мэллори. – Слушай, я, конечно, не прочь взглянуть, как тебя потрошат, но лучше бы издалека. Ну да что уж теперь.

Я чуть не спросил: а чего я-то им сдался? Но не стал: и так ясно. Я новенький. Естественно, эйнхерии всей оравой набросятся на меня и других новичков. Вполне возможно, Ларс Альстрём уже лежит где-то обезглавленный. Деде уже носится, размахивая обрубками рук. Эйнхерии-ветераны сделают всё, чтобы нам было побольнее и пострашнее, а сами полюбуются, как мы сдюжим. И я разозлился.

Мы взбирались по склону холма, петляя в поисках укрытия от дерева к дереву. Хафборн ринулся в одиночку на пару десятков парней, преследовавших нас, и уложил их всех. Когда он со смехом разогнулся, в его глазах плясали искры безумия. И кровь у Хафборна шла примерно из десятка ран. А в груди у него, прямо над сердцем, торчал кинжал.

– Как он до сих пор не умер? – спросил я.

– Он берсерк. – Мэллори смотрела назад, на Хафборна, и в её взгляде мешались брезгливость, раздражение и что-то ещё… восхищение? – Этот идиот будет драться, пока его в буквальном смысле слова не порубят на куски.

Мэллори нравится Хафборн, кликнуло у меня в голове. Если вы обзываете кого-то идиотом через каждые полслова – значит, вы на него запали. При других обстоятельствах я бы над Мэллори поприкалывался. Но пока она восхищённо пялилась на Хафборна, раздалось звучное влажное «чпок!» – и оказалось, что из горла Мэллори торчит стрела.

Она обернула ко мне мрачное лицо, всем своим видом говоря: «Это ты во всём виноват». И упала.

Я присел рядом и положил руку ей на шею. Я чувствовал, как из Мэллори утекает жизнь. Я ощущал разорванную артерию, гаснущее сердцебиение – в общем, все повреждения, которые нужно исправлять. Мои пальцы вроде бы начали нагреваться. Будь у меня побольше времени…

– Берегись! – взревел Хафборн.

Я успел поднять щит – и о него лязгнул меч. Я пихнул противника, и тот скатился с холма. Руки у меня ныли. В висках стучало, но я кое-как встал на ноги.

Ярдах[49] в сорока от меня Хафборн бился с целой ратью: воины истыкали его всего копьями и обстреляли со всех сторон. Он каким-то чудом умудрялся сражаться, но было ясно, что долго он не протянет.

Икс вырвал у какого-то эйнхерия автомат Калашникова и врезал противнику прикладом по голове.

– Вперёд, Магнус Боб Печёный! – сказал полутролль. – Держи герб девятнадцатого этажа!

– Не хочу я такое прозвище, – пробурчал я. – Не буду Бобом Печёным.

Я потащился вверх по склону. На самой вершине я привалился к большому дубу, а Икс тем временем налево и направо колошматил, бил наотмашь и сталкивал лбами эйнхериев, вырубая их.

В плечо мне ударила стрела, пригвоздив к дереву. От боли я чуть не отключился, но ухватил стрелу за древко и высвободился. Кровь тут же перестала течь. И рана моментально затянулась, словно её залили горячим воском.

Надо мной мелькнула какая-то тень – что-то тёмное и большое обрушилось с неба. За долю секунды я сообразил, что это валун. И ещё доля секунды у меня ушла на то, чтобы понять, куда он сейчас прилетит.

Но я опоздал. Только я раскрыл рот, чтобы предупредить Икса, как полутролль и ещё с десяток эйнхериев оказались погребёнными под двадцатитонной глыбой известняка. На глыбе было написано «С ЛЮБОВЬЮ ОТ 63-ГО ЭТАЖА».

Сотня эйнхериев уставились на валун. Вокруг них сыпались листья и сломанные ветки. А потом все эйнхерии, как по команде, обернулись ко мне.

И в грудь мне ударила ещё одна стрела. Я заорал – больше от ярости, чем от боли, – и выдернул её.

– Ух ты, – восхитился кто-то из эйнхериев. – Да он быстрый целитель.

– Копьё попробуйте, – посоветовал кто-то. – А лучше два.

Они говорили так, точно я был пустым местом. Или загнанным зверем, над которым можно вволю экспериментировать.