Меч Христов. Карл I Анжуйский и становление Запада

После битвы при Беневенто Карл не встретил в Regno сколько-нибудь серьезного сопротивления. 7 марта он вместе с присоединившейся к нему супругой торжественно въехал в Неаполь. На остров Сицилия король Карл I Анжу-Сицилийский — отныне есть все основания называть его так — отправил часть своего войска во главе с Филиппом де Монфором. Другие отряды уполномоченных Карлом французских и провансальских баронов проникли в Апулию, Калабрию и прочие провинции новообретенного королевства. Весной 1266 года Карл Анжуйский был хозяином положения на юге Италии, так что Климент IV мог с удовлетворением и злорадством написать своему легату в Англии (послание датировано 6 мая): «Наш дорогой сын Карл в мире владеет всем королевством, имея в своем распоряжении гниющий труп этого зловредного человека [Манфреда], его жену, его детей и его казну»^{219}.

На судьбе семьи Манфреда стоит остановиться отдельно. Попав в плен к Карлу, бывшая королева Елена, дочь эпирского деспота Михаила II Дуки, была отправлена в заточение в замок Ночера-Инфериоре — в ту самую Ночеру, где с IX века существовала сарацинская колония, представители которой сражались за Манфреда («султана Ночеры») при Беневенто. Вероятно, легкими условия заключения Елены Дукены не были — через несколько лет она заболела и в 1271 году скончалась, не дожив и до 30 лет. У Елены и Манфреда было трое сыновей и две дочери. Только старшая из дочерей, Беатриса, вышла много лет спустя на свободу — это произошло то ли незадолго до смерти Карла Анжуйского, в 1284 году, то ли вскоре после нее, в 1285-м, и было связано с обстоятельствами содержания в плену сына и наследника Карла I (подробнее см. главу VI). Беатрису выдали за Манфреда, наследника Томмазо I, маркиза Салуццо — небольшого княжества далеко на севере Италии, на границе с Савойей. Судьба братьев и сестер Беатрисы Сицилийской оказалась более трагичной: они умерли в заключении^{220}; позже всех, в 1318 году, уже в преклонном возрасте, скончался средний из трех сыновей — Генрих (Энрико).

В том, как Карл I обошелся с семьей Манфреда Сицилийского, проявилась одна из самых отталкивающих черт характера нового короля — его непреклонная беспощадность к тем, кого он считал непосредственной угрозой своей власти. Конечно, христианское милосердие по отношению к побежденным в средневековой (да и не только) политике вовсе не было повсеместной практикой. Здесь, однако, вновь напрашивается сравнение с тем, как вел себя после победы над последними Отвилями в 1194 году Генрих VI. Масштабы его репрессий против баронов и горожан, поддерживавших короля Танкреда и его наследника, были, насколько мы можем судить, более серьезными, а сами репрессии — более жестокими, чем гонения Карла на сторонников Манфреда сразу после Беневенто. Но вот с семьей поверженного соперника император обошелся более милостиво, чем Карл Анжуйский — с семейством его внука. Если вдове Танкреда с дочерьми в конце концов позволили покинуть Сицилию и удалиться в монастырь, то вдову Манфреда и их потомство ждала более мрачная участь. Опасения, которые, несомненно, имелись у Карла I относительно того, не станут ли дети Манфреда, прежде всего сыновья, окажись они на воле, символом и надеждой гибеллинской партии, вряд ли полностью оправдывают безжалостность, проявленную Карлом и его преемниками к внукам Фридриха II.

По странной иронии судьбы там же, в Ночере, где находилась под стражей бывшая королева Елена, умерла в начале осени 1267 года от болезни, характер которой нам точно не известен, супруга Карла — Беатриса Прованская, всего лишь полтора года наслаждавшаяся своим королевским саном. Ей было 36 лет. Климат Южной Италии был нездоровым, там свирепствовала малярия, вдобавок совсем недавно Беатриса перенесла физически утомительное и психически изматывающее путешествие, точнее, поход с войском Филиппа де Монфора из Прованса в Рим. Короля Карла не было у смертного одра супруги, так как, став фактическим лидером гвельфов всей Италии, он то и дело уезжал в походы на север и в момент смерти жены находился в Тоскане. Беатрису похоронили в Ночере, но затем по распоряжению Карла ее останки перенесли в Эксан-Прованс, где погребли под пышным саркофагом рядом с могилой ее отца, графа Раймунда Беренгера.