Меч императора

Да еще в груди снова разгорелся пожар. Печать с такой яростью жгла мне кожу, будто я опять нарушил какое-то правило. Более того, вскоре из-под изгвазданной рубахи снова заструился сизый дымок. Мне на кожу словно кипящим маслом плеснули. Я непроизвольно схватился рукой за больное место, зарываясь пальцами другой руки в липкий мох… и в этот момент что-то произошло. Меня словно молния прошила от груди, через прижатую к ней ладонь, а затем через другую руку, чтобы мощнейшим разрядом шарахнуть в землю.

Раздался беззвучный гром. Земля подо мной содрогнулась. Трава в радиусе десяти метров мгновенно почернела, зеленый мох скукожился. С ближайших кустов, насколько я мог видеть, мигом облетела листва. Зато мне стало гораздо легче. Да и печать притихла, позволив спокойно вздохнуть.

Ничего себе фокусы…

Я как стоял, так и рухнул лицом в опаленный мох, будучи больше не в силах сохранять равновесие. Может, я и выпил громадную тварь до дна. Может, и бурлила во мне ее энергия, перерабатываясь в смертельно опасную магию. Но на физическом плане я чувствовал себя полностью опустошенным. Обессилевший, измученный, задыхающийся, едва живой. Пожалуй, так погано мне было только в тот день, когда я сбежал из дворца. Правда, тогда печать жгла не в пример сильнее, но даже сейчас я не мог себя заставить убрать от нее руку. И не мог не думать, что мне в кои-то веки очень пригодилась бы сейчас помощь императора.

– Кар… – прошептал я, почувствовав, как в землю ушла еще одна волна темной магии. А вместе с ней в голове что-то сперва напряглось, затем оглушительно хрупнуло. После чего в носу стало горячо, а затем на траву щедрой струей плеснула кровь. – Ох, Кар, как же ты мне нужен…

Печать, словно услышав, в последний раз обожгла грудь и так же неожиданно заткнулась. А меня после этого, как ни странно, отпустило. Словно именно сейчас, здесь, под напором магии в моем теле сломалась какая-то преграда, и теперь излишки спокойно провалились глубже. В какие-то новые емкости. Так что больше не требовалось сбрасывать их вовне и бояться, что кто-то пострадает.

– Вот и отлично, – прошептал я и неловко вытер лицо рукавом. А когда обнаружил, что кровь больше не идет, со стоном перевернулся на спину, равнодушно посмотрел на клубящиеся надо мной сгустки черного дыма и закрыл глаза.

Все. На сегодня я выдохся. Хотя если верить ощущениям, то правильнее было бы сказать, что я мертв.

К сожалению, долго прохлаждаться мне не дали. Довольно быстро до Хэнга дошло, что они терзают уже дохлую тварь, и бездумная мясницкая работа прекратилась. Затем неподалеку подал голос обеспокоенный наступившей тишиной волк. Следом за вожаком заволновалась и остальная стая. Так что мне волей-неволей пришлось собирать себя в кучку, подниматься с почерневшей земли и тащиться прочь, очень надеясь, что единственный на всю округу чародей не обратит внимания на случившийся неподалеку выброс темной магии.

Хорошо еще, что дым от подпаленной медузы не успел развеяться, и моих художеств никто не видел. А когда я выбрался с противоположного конца поляны и, доковыляв до вожака, благодарно ткнулся носом в его шею, сзади раздался знакомый голос:

– Гляди-ка, опять живой! Да он что, неубиваемый, что ли?

– Пошел к драхту, – не поворачивая головы, буркнул я.

– Нет уж, – усмехнулся Атис. – У тварей в гостях я уже был. Пора и честь знать. Да, народ?

– Так точно! – радостно загоготали ему в ответ.

– Ну-ка, заткнитесь, – осадил весельчаков Хэнг. – Надо найти логово и все там зачистить.

Я оторвался от волка и покачал головой, с трудом различая в дыму человеческие силуэты.

– Не надо. Когда дохнет хозяин, все его подопечные тоже умирают. Даже зародыши.

– Откуда знаешь?

– Видел. Но если есть желание, можете пробежаться на пару-тройку десятков рисаннов дальше, чтобы убедиться своими глазами.

– Кто как, а я сегодня больше не ходок, – снова раздался совсем рядом бодрый до отвращения голос Атиса. – Эта тварь мне ногу отшибла. Кто видел, куда убежали кони?

– В стойле уже небось стоят, овес жуют, – отозвался неподалеку второй голос. Кажется, это Митт. Хотя нет, вроде Орхос, не знаю. Пока на них шлемы, хрен разберешь, кто есть кто.

– То есть мы идем обратно пешком?

Хм. А вот это точно Митт.

– Да драхтов хвост вам в глотку! – устало сказал Атис, и из дыма выступила отчаянно хромающая фигура. – Три золотых тому, кто донесет меня до крепости на руках.

– Щас. Размечтался. Даю пять. За себя.

– Слышь, ты… не тырь идею. Я первым предложил.

– А мне без разницы. В любом случае готов перебить твою цену вдвое.

– Кто ж твою тушу раскормленную потащит в замок за пять золотых? – из последних сил возмутился Орхос. – Десять давай, и может быть, я подумаю.

– Да за десять я сам тебя донесу!