Меч и плеть

— Где Золберг Вальдс? — спросил он вдруг, и когда дрожащего старика вытолкнули вперед, словно чумного, соседи, продолжил: — Ты. Лично ты можешь не беспокоиться на счет выкупа. У тебя есть иной долг. Перед Мальдгардом, — повернувшись в седле, он скомандовал: — Пусть господин Золберг выплатит по счетам.

— Что вы имеете в… — залепетал старик, когда к нему подскочили сразу несколько Вольных. — Что вы… нет! Не надо!!! Пустите меня, вы грязные твари! Пустите!

Но никто не подумал его слушать. Золберга потащили к столбу, на котором виднелись остатки флагов Южной Армии, и, не смотря на угрозы и сопротивление, повесили, связав руки за спиной, его собственной нагайкой. Петля глубоко врезалось в морщинистую шею, когда дергающееся тело начали вздергивать вверх, протаскивая спиной по шесту. Золберг Сиплый дрыгал ногами и до последнего пытался изрыгать проклятия. Но скоро затих, вывалив из жабьего рта чудовищно опухший язык и дернувшись в последний раз как порванная струна.

— И-ех, — грустно констатировал смуглый старшина за спиной Сотара. — Жалко. Надо было целиком запечь суку, а то сдох больно быстро.

Пленные мрачно смотрели на висящего прямо под обгоревшим до неузнаваемости флагом дворянина.

— Мой лорд, — позвал Сотара, степенно выступая из рядов Вольных Башивир. Рядом с ним шел — без всякого принуждения — Глифт Логвелл. Хозяин Красной Гряды, завидев Глифта, нахмурился и вопросительно взглянул на слугу.

— Досадная случайность, мой лорд, — пояснил Плут. Чувствуя на себе не слишком дружелюбные взгляды велонов Логвелл тем не менее сохранял ледяное спокойствие и с достоинством глядел на Сокола.

— У меня есть важная информация для лорда-протектора Велона, — скупо сообщил он. Сотар на несколько мгновений замялся, разглядывая так некстати появившегося знакомца. Но потом кивнул и, глянув на старшин, распорядился:

— Следуйте плану, — и добавил, уже громче, для всех: — И займитесь, наконец, добычей! Мы победили!!!

До палатки их провожали радостными выкриками и скандированиями, не уступающими по громкости недавнему грохоту снарядов. Логвеллу никто не связывал руки, но от него не отходили ни на шаг трое Вольных с обнаженными саблями. Повинуясь распоряжению Сотара, они встали перед палаткой, преграждая путь любопытным. Внутрь, кроме Глифта и Барлейта, вошел лишь Башивир.

Глифт смотрел, как Барлейт располагается на невысоком чурбачке, пристраивая между расставленных ног изогнутую саблю в матово блестящих темных ножнах.

— Ты понимаешь, что наделал?

Логвелл говорил так тихо, что удивлялся сам себе. У него внутри все клокотало и кипело: негодование, злость, ярость, удивление… Удивление. Его, пожалуй, было больше всего. Ключевой вопрос «зачем», не давал покоя.

— Мне следовало предвидеть, что ты появишься здесь, — отозвался Сотар. — Ты всегда очень тщательно исполнял свои обязанности. Что же… я сделал все, что только мог, чтобы удержать тебя на расстоянии. Судьба.

Он слабо улыбнулся. И что-то в его улыбке промелькнуло такое, что у Логвелла защемило сердце. Все вопросы и обвинения куда-то пропали сами собой.

— Это все… все из-за Дрейнов? Ты хочешь добраться до них? — так же тихо спрашивал Глифт, избегая смотреть в лицо Сокола.

— Я хочу справедливости.

— Его Величество не одобрит твоего поступка. Ты ведь… — язык не повернулся сказать одно простое слово. Слово, которое Глифт и в страшном сне не соотнес бы со своим восточным соседом. Бунтарь.

Барлейт слабо махнул рукой, опуская ее на гарду меча. Он все прекрасно понимал сам. Никогда еще не было так, чтобы Вольных вел в бой кто-то из приближенных короля. На армию короля.

— У тебя была какая-то информация. Так ты сказал?

— Да. Ты отлично справился. Обманул всех и вся. Честно говоря, до сих пор не пойму как тебе удалось без шума захватить холмы… но трюк с паникой, достоин высшей похвалы. Повергнуть почти без драки больше восьми тысяч, располагая при этом… сколькими? Сколько их там на самом деле — две? Три тысячи?

— У страха большие глаза, — уклонился от прямого ответа Сокол. — Благодарю за похвалу. Что-то еще?

— И снова да. Если потребуется я готов выплатить всю необходимую контрибуцию за меня и моих людей. Столько сколько потребуется. Закон войны свят. Но… — Глифт сбился с официального тона, мучительно подыскивая правильные слова. Его собеседник терпеливо ждал, слушая ликование Вольных. — Сотар, я обещаю, я клянусь тебе, что мы решим твой вопрос. Не горячись. Не нужно делать больше сделанного, — он поглядел в черные глаза Сокола. — Ты достаточно заявил о себе. И если ты остановишься. Здесь. Сейчас. Не трогая больше никого. Я, Глифт Логвелл, лично прослежу, чтобы тебе вернули жену, а Дрейны понесли заслуженное наказание. Чтобы их сын, ответил на королевском суде.

Щека Сотара мучительно дернулась.

— Неужели ты думаешь, я не пытался добиться этого?

— Король Элберт благоволит тебе. Но он слишком расслабился, позабыл, что такое настоящая междоусобица. Ты напомнишь, уже напомнил ему об этом — сегодня же вечером он поймет, как ошибался на твой счет.

— Дрейны никогда и ни у кого на поводу не пойдут.