Меч и плеть

— Пойдут! — пламенно пообещал Логвелл. — Пойдут, если прикажет король! А он сделает это! Я сам, поеду твоим представителем в Лирест и добьюсь, чтобы он приказал. В противном случае… это же война! Война! Кровопролитная, не нужная никому кроме Клеархов, война!

— Я тебя не узнаю, Глифт. Мне казалось уж кто-кто, а ты воспримешь идею войны с распростертыми объятиями.

Логвелл агрессивно замотал головой.

— С гашхарами. Или где-нибудь на западе… но не такую. Не войну, в которой одна часть Бестигвальда будет драться с другой! Потому что это глупая война. Ты и сам понимаешь, какой глупой будет такая война. И чем она закончится — остановись сейчас, Барлейт. Вольные возьмут достаточно добычи и послушают тебя, они ведь тоже не самоубийцы… главное остановись. Мы вернем твою жену, ты сможешь отомстить за сына. Но не так. Не нужно этого безумия.

Он с надеждой смотрел на Сокола. Речи Защитника Востока были полны смысла. И никто не мог бы отмахнуться от них. Тем более этого не мог сделать рассудительный и взвешенный человек. Человек всю жизнь служивший одной идее. Башивир украдкой изучал лицо лорда. Глифт смотрел в него открыто. С улицы в палатку врывались крики, делящих свой улов Вольных. Сотар сидел, упираясь сапогами в землю и задумчиво опустив подбородок на рукоять сабли. Ни по глазам, ни по лицу его невозможно было прочитать ни эмоции, ни мысли, ни единого душевного порыва. Логвелл не знал волнения в бою. И не боялся смерти. Но сейчас в его сердце вкрадывался трепет.

— Хорошо. Я остановлю Вольных… но только, если мне вернут Лану, и если я, своими ушами, услышу как Дрейны просят прощения. А главное — суд. Суд короля. Езжай, Глифт. Езжай прямо сейчас к Его Величеству. Но знай, что у твоего обещания будет заложник. Южная Армия.

ГЛАВА 7

… Голоса были чуть приглушены дверью, но по-прежнему слышались довольно отчетливо.

— Кто бы мог подумать, что он пойдет на такое? — рассуждал хрипловатый мужской бас. Ринвальд ван Дрейн позавчера вернулся с охоты простывшим, и теперь в его быструю речь вкрадывалось гнусавое сопение.

— Никто, — подтвердил мягкий тенор. Кейлина узнала голос ван Стиарида и он тут же представился ей. В опрятном черном колете, с расчесанной бородой и благообразными усами, с изогнутой линией седины над ровным лбом. С украшенным изумрудами и черным янтарем поясом, на котором переливались в декоративной скачке всевозможные звери. И с неизменно доброжелательным лицом лорда из детской сказки. Таким располагающим для людей видевших Стиарида впервые. Кто не знал его. И тайны его лица.

— Вольные выступили против Бестигвальда, а Логвелл пошел дипломатом к королю. Мир воистину сошел с ума, — покачал головой отец. Она подумала, что как раз сейчас он, должно быть, сидит в любимом кресле, повернувшись к гостю, и покачивает ногой. Стиарид ответил довольно длинной репликой. Не расслышавшая слов девушка прижалась ухом к двери, поправляя сбившуюся на глаз прядь волос.

— Возмещение убытков? — с толикой недоверия переспросил Ринвальд. — Он так легко откажется от мести? Не станет бить, грабить и убивать, в надежде впиться в горло моего старшего сына? Так подразумевается? Что король испугается каких-то бродяг и истерики своего подчиненного? Что пойдет на уступки, кланяясь через сторожа своей восточной границы?

— Сотар не дурак, — и вновь тот же тенор. Вероятно, лорд Стиарид мог бы при должном желании играть в столичном театре на первых ролях. — Он мыслит здраво. И видит ситуацию, как она есть. Но он верит в то, во что хочет. Или в то, к чему подталкивают его обстоятельства — нехватка провизии и маленькая армия. Значит, есть надежда обойтись малой кровью.

— Я его не боюсь, — независимо ответил Ринвальд. — Если хочет, пусть приходит сюда и попробует на зуб мои бастионы. У Каменных Ос найдется, чем удивить велонских голодранцев. Что? Что вы смотрите так на меня? Или скажете, что питаете к Сотару родительские чувства и не собирались его использовать в нашем маленьком замысле? Давайте будем честны — никто никогда не воспринимал Барлейта, этого блаженного дурака, в качестве равного! Но, если вас это утешит, изначально я не планировал идти в прямую конфронтацию. Случилась накладка.

— Это не игрушки, лорд Дрейн, — тон Стиарид не изменил, но в его случае интонация ничего не значила. — Не ваши личные разборки. Это политика. Наш род дышит ею, столетиями оберегая престол от потрясений. И знаете, мы никогда не делали этого в спокойные времена. Накладки очевидная обыденность нашей жизни. Но политика, а значит и мы, не терпит, чтобы развитие желательных событий определяли накладки, а не люди. Вам ли этого не знать? Ведь вы и только вы, всегда полагаетесь на точные расчеты. В настоящий момент война нежелательна. И тем более нежелательна она на территории Бестигвальда.

Уже второй час, с момента прибытия на Южную Корону кареты с королевским гербом и полусотней охраны, хозяин замка вел частную беседу за закрытыми дверями. Охрану, слуг и советников к разговору не допустили.