Меч и плеть

Со стороны обоза пахнуло теплотой каши и солдатского супа. Сидящие возле приставленных друг к дружке телег, солдаты, прятались от дождя, и попутно обсушивая подмокшие ливреи с гербовыми нашивками, торопливо жевали горячую еду, запивая ее разбавленным пивом.

— Все, что не делается, лорд Логвелл… — неопределенно ответил Башивир, обменявшись взглядами с командиром прошедших мимо ополченцев. Велоны сутулились, жадно кутаясь в манты — бедного вида плащи, шитые из мешковины. Капюшоны у большинства были на размер или и того больше, неудобно падая на глаза. Оружие у них было таким же дрянным, как и одежда — кривые, с многочисленными зазубринами пики, и переделанные с плотницких да лесорубных топоры. Кто бы стал тратиться на каких-то велонов? — Но в решениях моего лорда, я не привык сомневаться. Вам не следовало здесь быть.

Глядевший на восток, туда, где равнина переходила в далекую, похожую на складку возвышенность рыцарь потер железной пятерней подбородок.

— Как он сейчас?

Плут не успел ответить. До Глифта и Башивира неожиданно докатился похожий на громовой раскат хлопок. А за ним следом, с разрывом в секунду еще два. Логвелл недоуменно оглянулся — звук катился со стороны холмов, — и в этот самый миг совсем-совсем близко, там, откуда они только что пришли, раздался ужасный грохот. Один из обедавших солдат от неожиданности подскочил, уронив миску в грязь, а его ближайший сосед поперхнулся, закашлявшись. И в ту же секунду площадка между телегами перестала существовать. Вместе с солдатами, костром, поварами, кашей и супом. Что-то рухнуло с неба, облеченное огнем и дымом, и вверх взметнулся подобный взбешенному духу Земли, смерч из камней, шипящей слякоти и горящих обломков. Волна горячего ветра ударила в испуганные лица людей, отражаясь от следующего за ней пламени, и закружила в себе истошные вопли горящих заживо.

А с хмурого неба продолжали с тревожащим душу свистом один за другим падать снаряды. В мгновение ока все смешалось — к обычному и каменному дождю добавился дождь из высвобожденного пламени.

— На нас напали! Атака! — заорали на разный лад перепуганные голоса.

Горело все вокруг: земля, шатры и палатки, утварь и обозы… бегали перепуганные, ничего не понимающие люди. Многие из них горели, стремительно превращаясь в живые факелы. Снаряд, переломав встретившиеся на пути тела, попал в деревянное заграждение, за которым бесились кони. Мимо Глифта пронесся, безжалостно растоптав двоих корчащихся на земле, оглушенных взрывом копейщиков, оборвавший привязь жеребец — в его гриве гарцевало пламя.

— Бежим! — крикнул Логвеллу Башивир, указывая куда-то в сторону. Очень вовремя крикнул, потому что они едва-едва сумели избежать потока бегущих, не разбирая дороги людей. Человеческого стада, в которое, позабыв себя, превратились обозники, воины, ополченцы и дворяне. Только выдающаяся сила, позволила Глифту устоять на ногах, когда их задел, едва-едва не опрокинув поток выпученных глаз и разинутых в бесконечном крике ртов.

— В сторону, в сторону, — утопая, почти захлебываясь, рычал Башивир, не чинясь, раздавая направо и налево удары. Еще несколько коней промчались через толпу, оставляя в ней просеку — у одного на спине сидел нелепо машущий саблей и перепугано орущий всадник в разорванном лиловом доломане. Буланый конь пугался крика и топтался на месте, сносимый безудержным потоком куда-то в сторону центра лагеря.

Наконец они выбрались, выкарабкались, превозмогая безумие потока, и привалились к обрушившейся деревянной изгороди, с недоумением наблюдая за охваченным пламенем лагерем. Приходящий в себя Логвелл отметил, что голосящие с холмов «драконы» в основном бьют по центральной части — избегая стрелять по краям, где собственно они и находились.

— По своим, по своим, милсдарь, суки лупят! — зло ревел, прибившийся к ним солдат с мечом. На нем была прожженная на груди ливрея со звездным гербом, как две капли похожая на виденный в шатре командующего. Из одного уха текла кровь.

«Предательство», — машинально ощупывая испачканное грязью лицо, подумал Логвелл, окидывая взглядом, неподвижно лежащие тела. В толчее его задели по голове и теперь перед глазами все плыло. Пламя размазывалось, подобно живой стене, окружающей весь лагерь. И… рядом нарастал шум сражения. Звон стали. Где-то поблизости постоянно кричали какие-то люди; все чаще среди криков звучало паническое:

— Враг! Враг! Здесь враг!

— А ну тихо там! — отчаянно пытался удержать дисциплину, какой-то мужчина в пышной бобровой шапке, как вдруг… черные тени плясали на оранжевом полотне из огня. Тени танцевали, размахивая длинными черными иглами. Мужчина охнул, хватаясь за грудь, которую пронзила пика, и повалился на землю, деловито рубимый на части топорами. Меховая шапка слетела с его запрокинувшейся головы в огонь.

Тени кричали, сея страх, панику и неразбериху:

— Враг!

— Предательство!

— Мы пропали! Бежим! Бежиииииим!!!

— Спасайся, кто может!!!