Меч и его палач

– Навоз тоже имеет свою цену, – с важностью ответил наш врач.

– Ты не сказал, есть ли у вас подневольные люди, – напомнил я. – На одном восторге и входных медяках такое не поднимешь.

– Есть такие – невольные, – проговорил он. – Раньше, когда на нас часто шли войной – из пленных. Отрабатывали потраву, знаешь ли. Позже, когда их отпускали на волю и на родину, кое-кто оставался, и даже при саде. Но сейчас тут больше всего преступников с пожизненным сроком. У нас, понимаешь, не только пыток при допросе, но и смертных приговоров почти что нет.

– Ну, попал я в увеселительную поездку. К ангелочкам.

– Приговоров нет, но «вечники» имеют право ходатайствовать о смерти.

– Те, кто здесь? Я имею в виду, не с каких-нибудь работ на шахтах, рудниках, соляных копях и прочее?

– Там их нет – работа краткосрочная и дорого ценимая.

– Тогда я тебя не понял.

– Заточение в земном раю ничуть не лучше того, что в земном аду.

– А отсюда разве не убегают? Никогда?

– Некуда. Их и без клейма узнают сразу.

Я не понял его.

– Вот как ты, Хельмут, отличишь мужа от жены или взрослого от ребенка? Так же мы умеем разобраться в норове любого человека. Привык он к воле или нет. Есть у него внутри пятно или стерлось.

– И вы не боитесь тех, кто приходит к вам с пятном?

– Не в том дело. Есть много разных поводов для страха. Черная душа может убить, и многих, но завязнет в напрасных смертях, как нож в глыбе ваты.

Фатализм. Недеяние. Я вспомнил два этих модных словца, но не произнес вслух. Кто я, чтобы учить Туфейлиуса, который своей покорностью судьбе выручил Армана, спас Йоханну от костра и наставил Грегора на путь истинный?

Так, то любовно препираясь, то болтая о сущих пустяках, то напевая простенькие песенки под треньканье ребека, доехали мы до позднего вечера и решили не искать постоялого двора, или ишак-сарая, по-местному. Стражи рая легко разрешили нам расположиться меж деревьев – с условием, что мы не будем забивать гвозди в стволы, колья – близ корней, а костры жечь где-нибудь помимо специальной площадки, сложенной из особенно толстых плит. Тут был и открытый ларь для мусора, который до половины наполнился объедками и тряпками после нашего ужина, мытья и постирушки.

Мы поставили животных в тесный круг, Монаха, женщин и детей на всякий случай уложили внутри, сами легли под деревом на мягкой земле – мечи и шпаги вместо изголовья.

– Эти… пожизненные по ночам где ходят? – спросил со своего места Грегор.

– Заперты в бараках на той стороне, – ответил Сейфулла.

– А что, тут одни сады кругом? – сонно пробормотал Арман. – Прямо как тарелка.

– На третий день пути, Бог даст, увидим горы, – пообещал лекарь. – Они по всей границе сплошь тянутся.

– А что там, за горами?

– Надпись.

– Какая-такая надпись?

– «Там водятся львы», – усмехнулся Туфейлиус. – Спи, мальчик.

… Я проснулся от чего-то непонятного – прозрачным влажным звоном залились невидимые колокольцы, бубенец на шее грохотнул сухим костяным звуком.

– Не смотрите, Хельмут, – произнес незнакомый голос, до странности звонкий. – Уже конец. Надо же, какой абзац получился!

– Акцидент, – поправил другой голос, погуще тоном.

– Случай из рода непредвиденных, – согласился первый. – Волка из фабулы вызвали своими разговорами. Этих… заключенных суицидников.

Я приподнялся на локте и судорожно схватился за чехол Гаокерена. Он был пуст!

– Просочились мы, – успокоительно прожурчал первый голосок. – И еще разок просочимся. Как туда, так и обратно. Нет проблем.

– Стелла! – загремел ее собеседник. – Не место для твоих шуточек.

Я окончательно проснулся и сел, задрав голову кверху. Небо едва побледнело, однако на его фоне четко виднелись два стройных силуэта.

Совсем рядом с нами.

Хельм и Мария Стелла.

Он в щегольском наряде, отлично подражающем костюму стражника, она – в длинном покрывале до пят, под которым спрятала свои длинные рыжие космы.

– Торригаль, – пробормотал я.

– Мы зовем себя Торстенгаль, но это просто удобное сочетание звуков, – проговорила девушка. – Так что как тебе будет угодно, Хельмут.

– Ты понял, что случилось, мейстер? – сказал Тор. – Там, в Вестфольде, ты на короткое время стал имеющим власть и призвал ко мне живые мечи. Они умели оборачиваться людьми и научили этому меня. А моя подруга…

– Я просто ведьма, – рассмеялась она. – Рыжая ведьма, которую он за себя взял. И хватит об этом.

– И что теперь? – пробормотал я.

– Жить будем дальше, – ответил Торригаль. – Их двое было, хищников. Уж не знаю, чего хотели и что их к вам приманило. Мечи разве что. Мы то есть.

– Мы их забрали, – тихонько проговорила девушка. – Надеюсь, никто по ним не загрустит и не сочтет, что мы превысили меру необходимой… э… самообороны.

– Забрали? – тупо повторил я.

– Впитали. Вобрали. Съели.

Чудная ария на два стальных голоса.

Вот. Теперь уж я не усну, как ни старайся. И Туфейлиус как раз проморгался, и Арман…

– Он вернулся, – почти спокойно ответил на мой взгляд Сейфулла.

– Кто – он? – с тихим ужасом спросил Шпинель.