Меч и его палач

И не высказал я своих опасений еще из-за того, что внезапно улочку перед нами с лязгом загородила великолепная семерка кулачных бойцов из подворотни – комоды размером этак два на два. Железом от них пахло не так холодным, как горячим. Классическая подстава: галантный кавалер защищает даму, а потом прикладывает ее к своим ранам как примочку, ибо дама ему благодарна по гроб жизни. Его жизни, между прочим.

– Ну, что дашь? Бабки? Понюшку? Девочку? – с наглецой проблеял самый амбалистый.

Стелла как-то сразу напряглась, лицо стало совсем уж неподвижным, глаза и то ушли вглубь. Это что, новость для нее?

– Повернись к стене. Живо! – сказал я уже без тени куртуазности.

Не люблю, когда на меня глазеют в подобных ситуациях, говорил я в оправдание себе, неторопливо шествуя навстречу ухмыляющимся рожам. Во-первых, мои сила, ловкость и изящество уже далеко не прежние. Во-вторых, я по определению зрелище не для слабонервных. Сначала я раздеваюсь, то есть с меня слетает футляр. Потом, уже нагой и тонкий, лечу поперек всех шей, стараясь как можно более увеличить захват. Те, кто удостоился видеть дальнейшее вживе, говорят, что чуть попоздней я превращаюсь в некое подобие серебристой мерцающей сети или тумана, а может быть, покрова толщиной в одну молекулу, который стремительно падает на всех моих противников… и после того от них не остается ни капли. Разве что мелкая грязца на асфальте.

– Ладно, можешь повернуться, – сказал я, торопливо влезая в брюки. Нет, хорошо, что и моя бывалая одежка – тоже оборотень, а то глупо было бы в разгар здешнего холодного лета…

– Ну, полный отпад и улёт, – чуть нервически говорила она. – Р-раз – и все братки разбежались далеко и далёко.

– Это ж какой предмет от тебя отпал и улетел? – усмехнулся я. Теперь я чувствовал себя куда увереннее: плоть мигом нагрелась, как бывает у огня или на ярком полуденном солнце.

– Уверенность в хорошей ночевке, – ответила она. – Мой булгаковский полуподвал с ванной комнатой совсем рядом, и… ну, засада полная. На слэнге и в самом деле. Мафия же там факт побывала и факт насвинячила, раз уж встретила на подходе. Они меня шантажируют.

– Ну, тогда…

– Нет, я вас от себя так просто не отпущу. У меня собственный дом на окраине, – догадалась она о том, что я имею в виду.

– Где это?

– Микрорайон Суково.

– Детка, в эти часы метро уже не ходит. Если пешком, да еще с похожими приключениями на чужую шею, то у меня будет не ночевка, а дневка. А в такси мне теперь хода нет, сама понимаешь.

Мой плащ, и без того потрепанный, украсился шикарными грязевыми пятнами, если присмотреться, – красно-бурого оттенка. Обидно: капиталов нашего мейстера мы, вопреки молве, не наследуем, а теперь даже не тряпки придется заказывать, а жесткий футляр-трансформер для моей флейты.

– Ну что с вами делать… Ладно. В угол я вас не поставлю, а глаза завяжу.

Она стащила с шеи шарфик, что прижимал высокую оборку манишки вплотную к шее, и несколькими слоями обернула вокруг моих глаз.

– Держитесь за меня, и крепче. Вот тяжеленный-то, как из чугуна литого.

Я услышал сдавленное бормотание: «Ветер веет по земле… Туча мчится в небесах… Молнии огонь….Лети!»

Нас завертело, будто в небольшом смерче, подняло, с невероятной скоростью понесло вместе с колючей пылью, холодной моросью, сухим песком – и бережно опустило наземь.

Повязка с глаз упала. Я стоял на пустыре, захламленном остатками успешного высотного строительства. Недалеко впереди, за низким забором, белели стены пятиэтажки, грязные и заплесневелые даже в темноте.

– Мы с подругами в разных местах жили, так нас санинспекция что ни день доставала. Согласно жалобам прочих жильцов кооперативного товарищества: животных держим – по десятку кошек в каждой нехорошей квартирке. Так мы вскладчину купили дом на снос и поселились одним кагалом.

– Ковеном, – вставил я с ехидцей. Она будто не услышала:

– Имеем года четыре в запасе. Мы вообще-то деньги экономим, хотим экологический котопарк устроить. С цветущими газонами, зарешеченными тропками для посетителей и местами естественного обитания.

– Кошки ведь домашние животные.

– Я ж говорю – деньги и еще раз деньги! Уже купили два гектара земли неподалеку от столицы. Подняли из воды ветхий венецианский особняк. Привезли кусочек Колизея, не подлежащий реставрации, там еще подвалы шикарные, – чуть запыхавшись, вещала Стелла. – Целим на камни от настоящей пирамиды. Копты ее растащили для своего… одноэтажного домостроения.

Тут мы пришли.

Забор был аккуратный, крашенный нежным лимоном. Но вот сам дом не то что снаружи – и внутри не внушал доверия: на первом этаже воняло землей и гнилым картофелем, на втором – обжаренной в масле ставридой, на третьем – сбежавшими суточными щами, на четвертом – бомжатскими экскрементами. Пятый, с совмещенным букетом благовоний, был наш.

– Отмыть кое-как успели, а дезодорантами побрызгать еще нет, – с извинением в голосе сказала девушка. – Погодите на площадке, я семейство предупрежу.

– Только не надо представлять меня другом сердца, договорились? Лучше женихом, – возразил я.