Мацзу (СИ)

Помню, во время первой плавательской практики один пожилой моряк рассказал мне историю, случившуюся в пятидесятые годы. В то время он работал на китобойной базе «Слава». Вернулись они с промысла в Одессу, получили сумасшедшие по советским меркам деньги и начали гужбанить. На базу каким-то невероятным способом, потому что проход в порт был по пропускам, пробралась местная проститутка, которая и принялась оминетчивать китобоев быстро и дешево. Какая-то сволочь стуканула. Прогрессивную девицу арестовали, закрыли в каталажке, сообщили, как положено, партийным властям, которые в то время были, в том числе, и блюстителями нравов советских граждан, поскольку органы правопорядка столкнулись с правовой дилеммой: в СССР официально не существовало проституции, как и наркомании, потому что для этого не было предпосылок, благодаря самому справедливому общественному строю в истории человечества. Отпустить нельзя, а наказать не за что. Рассказчик не знал, чем все закончилось, но сам первый секретарь областного комитета коммунистической партии, реальный глава Одесской области, приезжал, чтобы посмотреть на эту извращенку. Представляю, как бы удивилась его правнучка, узнав, против чего боролся прадедушка. Наверное, поперхнулась бы в следующий раз.

33

Вторая часть пути от Сингапура до эстуария реки Жемчужной была продолжительной и скучной. Медленно шли крутым бейдевиндом против слабого северо-восточного ветра, за сутки приближаясь к цели всего миль на тридцать-сорок. К тому же, началась весна, и с каждым днем становилось все жарче.

На рейд Макао прибыли перед полуднем. Встали на якоря подальше от порта, чтобы португальские чиновники, такие же ленивые, как и их китайские коллеги, не приперлись ненароком. Через проплывавших мимо рыбаков я передал приветы макаоским танка, представителю хакка, проживавшему в городе, и Маню Фа, который, плюнув на сиесту, прибыл первым на быстрой небольшой восьмивесельной джонке с кабинкой посередине. Впрочем, судя по помятому лицу, именно он традицию послеобеденного сна не нарушил. Несмотря на неизменную улыбку, было заметно, что чем-то встревожен.

После обмена приветствиями, Мань Фа рассказал:

— Линь Цзэсюй начал борьбу с продажей опиума. По его приказу закрыты все опиекурильни. Нарушителей убивают на месте, без суда. Даже в Макао не осталось ни одной. Португальский губернатор лично проверил это и предупредил, что все нарушители, в том числе европейцы, будут выдаваться китайцам. Еще Линь Цзэсюй приказал сдать все запасы опиума. Торговцы пока отказываются, поэтому Тринадцать факторий блокированы со всех сторон. Позавчера там была перестрелка, убили какого-то гвайлоу.

— Такое творится по всей Поднебесной или только в Гуанчжоу? — задал я уточняющий вопрос, потому что полная блокада грозила мне проблемами, ведь накупил опиума на все имеющиеся, довольно скромные средства.

— Нет, только в тех провинциях, которыми управляет Линь Цзэсюй, — ответил китайский судовладелец.

Тогда проблемы будут только у тех, кто имеет склады на берегу, или ведет себя неосторожно, или не умеет договариваться с жадными китайскими чиновниками. Мань Фа прекрасно это знает. Значит, разыграл обеспокоенность, чтобы сбить цену.

— Ты принес хорошую новость! — радостно заявил я. — Линь Цзэсюй расправился с нашими конкурентами, за что будем благодарны ему. Цены на опиум взлетят, если это уже не случилось, в несколько раз, и мы с тобой заработаем намного больше.

Мань Фа скривился, поняв, что его хитрость не удалась, но продолжил играть роль испуганного простачка, заявив:

— Ты так думаешь⁈ Все теперь боятся покупать опиум, цена падает!

— Я знаю тех, кто ничего не боится, кто купит опиум по десять и даже двенадцать долларов за фунт и, пользуясь моментом, заработает очень много, — сообщил ему и напомнил китайскую стратагему: — Грабь во время пожара.

— Нет, я тоже готов купить… — начал он.

— … но был уверен, что сумеешь меня обхитрить⁈ — шутливо перебил я.

Мань Фа ощерил в улыбке белоснежные кривые зубы и выдал:

— Ты ведешь себя, как настоящий сын Поднебесной!

Наверное, это лучшая похвала, которую можно услышать от китайца.

— Быть таким же образованным и мудрым человеком, как вы, большая честь для меня! — отплатил я. — В благодарность за это продам тебе опиум всего по одиннадцать долларов за фунт и большее количество, чем обещал перед рейсом.

Я привез тысячу ящиков опиума. Шестьсот, семь из которых мои, собирался продать контрабандистам, а четыреста отвезти в Тринадцать факторий на склад Джон-компани. Уверен, что британцы не будут возражать, если сплавлю весь запрещенный товар здесь, и, получив серебро из расчета девять с половиной долларов за фунт, задавать нескромный вопрос, по какой цене продал.

Мань Фа получил бесплатно три из моих за отчет, а остальные купит по десять с половиной долларов за фунт. Хакка за раз забирают триста ящиков, танка, макаоские и гонконгские вместе — около двухсот, а все остальное уйдет ему при условии, что увезет все этой ночью. Мне не хотелось торчать здесь с запрещенным грузом еще сутки.