Мацзу (СИ)

Это были этнические китайцы, только без кос и выбритой передней части головы. Здесь законы императоров-манчьжуров не действовали. Рожи у всех были бандитские, как у убитых нами пиратов. Не удивлюсь, если эти джонки с этими экипажами нападут в следующем рейсе на нашу шхуну в Малаккском проливе. Приплывшие сели на весла и перегнали обе джонки к берегу, вытащив носы на сушу.

Вернулся Бао Пын утром в прекрасном настроении и сказал, что можно сниматься с якоря и следовать дальше. Раненые находятся в надежных руках. Заберем их в следующем рейсе.

Не думаю, что именно забота о раненных так обрадовала его. Не тот это человек. Поэтому решил проверить догадку.

— Почем эти купцы продают опиум? — ткнул я наугад.

Бао Пын дернулся, будто я попал пальцем ему в глаз, и, окинув строгим взглядом членов экипажа шхуны, словно подозревал, что проболтался кто-то из них, с наигранным удивлением задал вопрос:

— С чего ты взял, что они торгуют опиумом⁈

Я молча смотрел в его узкие плутоватые глаза.

После продолжительной паузы, перестав удивляться и улыбаться, Бао Пын признался:

— По пять серебряных монет за фунт.

Что ж, не так дешево, как в Египте, зато намного ближе. За три короткие ходки навара будет больше, чем за одну продолжительную.

21

Я ни разу не удивился, когда по прибытию в эстуарий реки Жемчужной мне дали расчет. Китаец заводит бизнес с иностранцем для того, чтобы научиться самому, выведать секреты, технологии, после чего кинуть. Такова у них древняя, отработанная тысячелетиями бизнес-этика. Бао Пын смотался в родную деревню, рассказал о Сингапуре, и старшие товарищи решили, что незачем тратить деньги на капитана-гвайлоу. На коротком маршруте справится какой-нибудь китаец, не знаю, кто именно, потому что сразу перебрался в Макао. Но совсем расставаться со мной не решились, предложив быть и дальше посредником между ними и капитанами кораблей, прибывавших из Европы и Америки.

На прощанье мне, согласно устному договору, выплатили причитавшуюся, как капитану, десятую часть за трофеи, захваченные в Малаккском проливе. Сумма была небольшая, но ее хватило на приобретение нужных для жилого дома предметов. Поскольку у Лианхуа начало стремительно расти пузо, я купил жилье почти в центре Макао, неподалеку от Дома милосердия, служившего одновременно госпиталем и детским приютом. Моему ребенку незачем шляться по морям. Это было двухэтажное здание с деревянным балконом на втором этаже, нависающем над тротуаром и закрытым крышей сверху и ставнями-жалюзи с остальных трех сторон, и небольшим внутренним двориком, в котором были сарай, сортир и конюшня на три лошади, сейчас пустовавшая. В ней еще сохранился легкий запах сухого навоза и сена. Раньше в этом доме жила семья португальского кабальеро, которая умерла от чумы. Здесь все заразные болезни называют чумой. Поэтому никто не хотел селиться в доме, даже арендовать, и я купил его по дешевке. Я-то знаю, что переносчиками чумы являются вши на крысах, а во дворе во время осмотра нас встретила старая, одичавшая кошка, которая, скорее всего, именно ими и питалась в последние годы. Я ее приручил, оставляя кусочки свежей рыбы в одном месте и примерно в одно время. Недели через две она перестала убегать и порой поджидала меня.

Поскольку европейцу положено иметь слуг, пришлось и мне нанять. Раньше обходился приходящей прислугой. Теперь нужен был присмотр за Лианхуа, поэтому нанял сразу трех: девушку Жу (Бамбук) и юношу Земин (Одобренный людьми) лет тринадцати — по местным меркам обоим жениться пора — и мальчишку Пинг (Устойчивый) лет десяти. Они все были из деревни моей жены, скорее всего, ее родственники. Я сказал ей, что собираюсь нанять слуг. Лианхуа заверила, что знает хороших, что надо только подождать несколько дней, когда сообщит им, чтобы прибыли в Макао. Видимо, передала через кого-то из торговцев-лодочников своим родственникам или членам клана, что есть три рабочих места, где сытно кормят. Через шесть дней прибыл пожилой китаец с целым выводком подростков. Я отобрал троих. Девушка и пацаненок помогали Лианхуа по хозяйству, а юноша стал моим слугой. Я отрезал у него косу, запретил выбривать переднюю часть головы и одел на европейский манер, чтобы китайские чиновники не приставали. Он носил надо мной зонт в жаркие дни и всё остальное, что мне было лень таскать самому. Юноша оказался способным к языкам, быстро выучил самые расхожие английские и португальские слова и даже несколько русских, которые иногда заслуживал своей нерасторопностью. Кстати, встречал здесь несколько офицеров царской армии, наверное, разведчиков. Они вели себя так же чопорно, как британцы, поэтому не стал углублять отношения.