Мать-и-Мачеха

— Фламель — известный алхимик и зельевар, — встрепенулся Северус, — он изобрёл философский камень, который позволяет ему жить вечно, ну или очень долго. Ему около шестисот лет или вроде того. Мне Мастер Принц про него рассказывал, а ещё я видел карточку от шоколадной лягушки с ним.

— Да, — кивнула Пенелопа. — Кстати, учеником Фламеля был наш директор школы, профессор Дамблдор. Я об этом тоже прочитала на вкладыше, у Алекто целый альбом, она показывала… Мам, как думаешь, а то, что профессор Дамблдор так… у него такая странная аура, это потому что он тоже хотел изобрести эликсир, как у его учителя, но у него ничего не вышло и он наоборот, состарился?

— Не имею ни малейшего понятия, — пожала плечами Алиса. — Но идея любопытная.

— Вы что, смогли его разглядеть?! — приподнялся Северус и с видом вселенской скорби рухнул обратно на кровать. — Ну вот…

Алиса переглянулась с Пенелопой, и они дружно похихикали над таким разобиженным видом.

К ним подошла мадам Помфри.

— Вы всё ещё здесь? — закудахтала она. — Больному нужен покой.

— Ладно, не скучай, ещё придём, — кивнула Алиса, доставая парочку шоколадок из потайных карманов. — Мне ещё надо в библиотеку заглянуть, я, кажется, видела в Запретной Секции книгу по артефактам, возможно, там будет описание, похожее на наш медальон.

— Пока, — попрощалась Пенелопа. — Принесу тебе задания после занятий.

Часть 3. Глава 6. Последствия

Пенни сразу помогла с последствиями «осушения» и ещё в среду полностью разрядила на него свой амулет с накопленной «радостью». Из-за этого Северус чувствовал себя одновременно и лучше, и хуже. Он копался в воспоминаниях о произошедшем, придумывая варианты своей реабилитации в глазах матери и сестры. Северус не любил делать глупости и выставлять себя дураком, а по всему выходило, что он поступил как несмышлёный ребёнок. Проанализировав ситуацию — чего-чего, а времени теперь у него было навалом, — он понял, что ещё легко отделался. А всё потому, что изначально не придал большого значения своему Дару в смысле расплаты, хотя прекрасно знал, что за всё надо платить, и уж за Силу и способности вообще втридорога. Наверное, тот мамин знакомый, древний Тёмный, не стал бы так бездумно рисковать, особенно на стадии обучения. Поэтому и прожил так долго. Страх, мелькнувший на лице мамы, до сих пор заставлял неуютно ёжиться. Иные могут прожить долго, но они явно не бессмертные и могут глупо погибнуть от истощения Силы, банально свернув шею или… Он вспомнил, как в первое время, когда они ещё жили в коттедже миссис Престон в Сипсоне, во время летних гроз маму мучили кошмары. А когда они были на море, то она только издалека смотрела на воду, однажды обронив, что утонула. Умерла где-то на другой стороне Сумрака, чтобы возродиться здесь.

И это мама, которая сильна как… В общем, очень сильная.

Северус твёрдо решил, что надо постараться выправить ситуацию. И если уж он пострадал из-за того, что хотел помочь Пиппину, то самым правильным будет забрать у того амулет и вернуть в Отдел Тайн. Или хотя бы маме отдать, чтобы ничего непоправимого не случилось.

В Хогвартсе им с сестрой было запрещено собирать чужие эмоции, но на время его болезни мама запрет сняла. Предупредила, чтобы он не увлекался, но констатировала, что для выздоровления это ему необходимо. Посоветовала приходящий народ послушать, пообщаться, разговорить, чтобы ему начали жаловаться или сплетничать, чтобы снять свой своеобразный «лечебный бульон». Северус сомневался, что к нему кто-то кроме сестры и, может, Римуса будет приходить, особенно чтобы надолго, с болтовнёй и жалобами. Те же Сириус с Джеймсом, скорей, забегут просто поздороваться, в лучшем случае. Да, парни с ним, конечно, общались, но вряд ли будут просиживать у него штаны, когда можно пойти на поле для квиддича и заняться чем-то для них интересным, вроде тренировок. Сам он в такой же ситуации предпочёл бы варить зелья или читать книги, чем держать кого-то за руку в Больничном крыле. Даже с Лили Эванс они не общались более, чем обычные хорошие знакомые. Большая часть уроков была вместе с гриффиндорцами, и им хватало перемен, чтобы что-то обсудить, тем более, после занятий Северус чаще всего работал в лаборатории.

Впрочем, он всё же заблуждался. Конечно, может, это мама или Пенни поспособствовали, но, прознав про его «недуг», в Больничное крыло потянулись «паломники» с шоколадными лягушками, заданиями, сплетнями и новостями. Северус и не думал, что небезразличен такому количеству народа. Даже соседки Пенни — Алекто Кэрроу и Долорес Амбридж — приходили, и им как раз Северус был рад больше всех. Особенно Долорес. Он даже попросил её задержаться, чтобы кое-что уточнить, разделив с Алекто. Так как не стоило оставлять свидетелей.

— И что ты хотел спросить? — спросила Долорес, когда они остались одни.