Мать-и-Мачеха

Эта немного нескладная девочка для Тёмного была как одна большая пироженка: отсутствие ментальных блоков или защит, как у чистокровных, и эмоциональный фон из жуткой смеси зависти, гордости и стыда, замешанных на общем унынии. Просто идеальный донор в его ситуации.

— Просто подумал, что мы уже два года вместе учимся, а почти не общались… — пожал плечами Северус. — Ты какая-то… грустная. Что-то случилось? Расскажи. Когда выговоришься, станет легче.

Долорес даже рот открыла, когда он это сказал, чтобы задержать возле себя и настроиться на поглощение своего «эмоционального супчика».

— Я не грустная… Я… Просто не хочу ехать домой на Пасхальные каникулы, — присела на стул для посетителей Долорес и, слово за слово, неожиданно вывалила на Северуса всю несправедливость своего мира. Жалобы на магглорождённую мать и брата, который, похоже, родился сквибом, так как в реестре его не было и магических выбросов так и не появилось с годами. Рассказала о ссорах родителей, о том, что у них скандал на скандале, и поэтому она хотела бы остаться в Хогвартсе. Не хочет всего этого снова видеть.

— Сочувствую, — хмыкнул Северус, когда девочка иссякла в прямом и переносном смысле. — Хм. В общем, я тебя понимаю. Напиши, что у нас куча заданий, подготовка к экзаменам. Большая часть старшекурсников остаётся из-за учёбы, да и мы с Пенни точно тут до вторника, неделя быстро пролетит.

Были опасения, что из-за этой глупой болезни мама не возьмёт его с собой на экскурсию по Лондону вместе со старшекурсниками, которая была назначена на семнадцатое апреля, но она наоборот сказала, что это будет хорошей возможностью полностью восстановить силу с помощью немагов.

— Думаешь? — с сомнением переспросила Долорес.

— Постоянно, — выдал Северус одну из шуточек мамы. И девочка неожиданно засмеялась.

— Знаешь, мне правда стало легче, выговорилась тебе и… — смущённо прикрыла рот Долорес.

Северус мог бы поспорить, что эффект временный из-за того, что он воспользовался своими способностями, но он не стал. Долорес действительно оказалась прекрасным донором: чувствовал эмоциональную сытость.

В тот же день, точней, вечер, к нему пришёл Пиппин Фоули.

— Я нож тебе принёс, — вздохнул кузен. — А он тебе в Больничном крыле точно-точно понадобится?

— Ну, — Северус сделал «финт» ножом, заставив лезвие «порхнуть» в руке и собраться обратно. Он уже почти видел ауру, да и расстроенное лицо Пиппина, у которого загорелись глаза при виде «финта», о многом говорило. — Разве что у тебя есть ещё что-нибудь, на что могу поменяться…

— Что ты хочешь? — спросил кузен. — У меня есть коллекция вкладышей из «лягушек». Ещё комиксы есть…

— Мне тут одна птичка нашептала, что у тебя есть что-то с работы твоего отца, — пошёл ва-банк Северус.

— Птичка? — поднял голову Пиппин. — Что за птичка? Ох… Только не говори никому, а то мне попадёт, ладно?!

— Не знаю даже, — хмыкнул Северус, снова проделывая «финт» ножиком. — Покажи.

— Ну… эта штука, она совсем бесполезная, — шмыгнул носом Пиппин. — И это… у меня её уже нет.

— Как нет?! — приподнялся Северус.

— Ну… — Пиппин почесал затылок, — я дал её Фрэнку посмотреть, а он… В общем, так вышло, что нас увидел директор Дамблдор и он забрал у Фрэнка мой медальон. Сказал мне, что вернёт в конце года и в школе лучше такое не хранить.

— То есть Лонгботтом тебя снова подставил, а ты только в затылке чешешь? — спросил Северус.

— Ну… мне же не назначили никакого наказания, — пожал плечами Пиппин. — Директор Дамблдор хороший. Думаю, он вернёт мне медальон, а я… ну, верну где взял.

— Ясно, — Северус в раздражении закрыл нож и бросил его в карман. — Ну, значит, у тебя нет ничего интересного для меня. И шахматы свои забери, мне они ни к чему больше.

— Хорошо, — снова вздохнул Пиппин. — Но пообещай, что не скажешь про то, что я взял…

— Да твой Лонгботтом всем и разболтал, — в сердцах фыркнул Северус. — У него Дамблдор забрал, а возвращать тебе будет? Сдал Фрэнк тебя сразу и глазом не моргнул, ведь так?

— Ну… Он не хотел, просто директор так внезапно появился… — смутился кузен.

— Ага, не хотел чужие проблемы на себя вешать, — кивнул Северус. — Может, если бы у МакКинона взял или Боунса, так промолчал бы, а тебя он за шестёрку держит в лучшем случае. Ты перед ним стелешься, а он ноги вытирает и подпинывает.

— «Шестёрку»? — переспросил Пиппин. — Почему шестёрку?

— В каждой банде есть своя иерархия… — пояснил Северус. — «Крёстного отца» смотрел? А, ну да…

— «Крёстного отца»?

— Фильм такой про мафию в прошлом году вышел, — снисходительно объяснил Северус. — Там семья Корлеоне, Дон Корлеоне как раз «крёстный отец», который всем заправляет, и его хотят убить, война банд… Короче, долго пересказывать, там смотреть надо. Но, в общем, шестёрки — это низшие в иерархии мафии люди. Им может любой приказать, что делать, и они бегут и выполняют. И шестёрка никогда не станет чем-то серьёзным. Разве что новая шестёрка появится или всех поубивают. Ладно, это сложно объяснить. Забудь.

— А можно мне этот фильм посмотреть? — с надеждой спросил Пиппин.