Мастеровой. Магия и пули

— Не забывай, что в начале двадцатого века я еще не родился, — отозвалось в голове. — Но, если верить русской классике и сохранившимся документам со всеми этими «долженствующий», «неудобоприменимый», «высочайше утвержденный вышеупомянутый», то ничем не лучше. Свободный русский дух задыхался и хирел, когда приходилось унижаться перед очередным столоначальником. А что тот не имел магического дара — ровно ничего не меняло. Идем к разведчикам. Они все же с европами общаются.

Действительно, начальник департамента Авдеев выглядел куда более по-западному благодаря чисто выбритой челюсти и коротким английским усам. Да и вел себя гостеприимней. Но не генерал — полковник. На мундире несколько орденов, в том числе Святой Владимир с мечами. Воевал. А вот знака Осененного не имеется — из простецов. Хотя скорей — из нетитулованных дворян.

— Присаживайтесь, Федор Иванович, — предложил полковник посетителю. — Позвольте-ка, еще раз по документам в вашей папке пробегусь глазами, изрядно толстая она. Да… Отличились вы, конечно, знатно. Игнатьев самые лестные рекомендации вам дает, упомянув только, что склонны к оригинальным и поспешным решениям. Но последняя дипломатическая почта отправилась несколько ранее вашего отлета из Парижа. Не просветите ли, каких дров еще успели наломать?

В рапорте Игнатьева не было о перестрелке у авиамоторного завода. Федор не стал скрывать: выжили они лишь благодаря французскому полицейскому, загримированному под клошара. Тот сумел непрерывной пальбой с двух рук пробить защиту германского электрического мага, иначе немец не выпустил бы жертв, поливая их разрядами цепной молнии.

— Боюсь, милостивый государь, что германская разведка вцепилась в вас плотно, — покачал головой Авдеев. — Конечно, мы можем послать гневную ноту о преследовании российского Осененного, на что получим ответ в духе: рейхстаг и правительство великого кайзера не несут ответственности за каких-то германских подданных, вздумавших действовать на свой страх и риск. Даже если б у фон Бюлова нашелся ausweis с его фотографической карточкой, удостоверяющий принадлежность к разведке кайзеровского генштаба, они бы и бровью не повели.

— На сей счет иллюзий не питаю. Скажите другое. Меня действительно стремятся выкрасть, а не ликвидировать?

— Судя по их действиям, именно так. Не спрашивайте — почему. Ответа у меня нет. Заставить вас работать на рейх и конструировать оружие? Слабое предположение. Труд творческий, не рабский, из-под палки не получится. Ради давления на князя Юсупова? Но он не родной отец вам. Ваш союз — чисто по расчету, без взаимных личных чувств, я правильно информирован?

— Вполне.

Авдеев сложил руки на животе и постучал большими пальцами друг по дружке.

— Могу с уверенностью утверждать одно: в России вы также не можете рассчитывать на безопасность. Разве что отправить вас в тайный зауральский острог.

— Не надо! — поспешил Федор.

— Иного не ожидал, — улыбнулся полковник. — Тогда вот что. Из Киева получено телеграфическое послание: тамошние авиаторы пришли в восторг от аэроплана дель Кампо. Вы в курсе, князь, что император назначил начальником Главного воздухоплавательного управления РИА своего дальнего родственника Михаила Александровича Романова? Тот как раз обретался в Киеве. Наказал аппаратом не рисковать, снять с него крылья и прямиком отправить в Гатчину по железной дороге под охраной. Смекаете?

— Понимаю ваше предложение. Я умею управлять «Фарманом» и обслуживать «Авиатик». Но, право дело, куда лучше разбираюсь в ручном огнестрельном оружии, и до войны с германцами у меня множество неоконченных дел в Туле. Так что, ваше превосходительство, вынужден отказаться.

— Наверно, вы поняли не вполне, — Авдеев, до этого разговаривавший с некоторой полуулыбкой, вдруг стал серьезен, а голос его — тверд. — В Туле вас убьют или похитят. Мы не можем позволить себе роскоши держать ради вас батальон охраны с дюжиной боевых магов, как около великих князей. Простите за искренность, чином вы не вышли. Поэтому ходатайствовали перед ГАУ об откомандировании к нам. Допустим, авиатор вы пока неумелый, но инженер-то замечательный. Изобретатель опять-таки. Почему бы не послужить Отчизне на новом поприще?

— Федор, вот думаю иногда, зачем нам это надо? — зазвучал в голове возмущенный голос Друга. — Пусть не гоняют нас здесь столь беспардонно, как Кузьмин-Караваев, но совершенно точно — ценят не более, чем ординарного офицера. Долг перед Россией мы выполнили. У нее есть ручной пулемет, лучший в мире, и пистолет-пулемет, тоже лучший, опередивший свое время лет на тридцать. Может — ну его? Снимем все деньги, купим другие документы — и айда через Владивосток в Североамериканские Соединенные Штаты. Там еще раз переменим личность. Английский знаю… Ну?