Мастера (сборник)

– О, да вы склонны к анализу? Обычно люди вашего… ваших способностей не любят анализировать ситуацию.

Я сразу насторожился. До сих пор о своих способностях я разговаривал всего с тремя людьми в мире. Да и то без особого удовольствия. Поэтому я внутренне напрягся и решил, пока суд да дело, помалкивать в тряпочку.

– Ну же, Андрей Валентинович! – тонко улыбаясь, не в меру проницательный подполковник внимательно глядел мне в глаза. – Вас ведь просто распирает от любопытства! А ведь я могу заинтриговать вас ещё больше. Наше с Николаем Николаевичем сходство куда серьёзнее, чем вам кажется.

Я отвёл взгляд от светлых глаз подполковника и внимательно начал изучать деревянный стол притихшего следователя. Попутно я пытался вспомнить, какого цвета глаза у Николаича. Карие, что ли?

– Ну, раз вы предпочитаете анализ как метод познания, давайте продолжим экзерсисы. Предположим, что я – действительно аналогия Николая Николаевича. Вы ведь самостоятельно пришли к этому выводу? Я могу только поздравить вас с гениальной догадкой. Итак, повторюсь: я – подобие вашего Николая Николаевича. Попробуем следовать далее методом неполной индукции. Метод, безусловно, ограниченного применения, но в данном случае достаточный. Следуя неполной индукции, мы можем прийти к выводу, что в моём распоряжении есть и аналог, скажем, Гарри Семёновича. Стало быть, все необходимые сведения я из вас и так смогу добыть. Кроме, разумеется, заблокированной части. Вы следите за мыслью?

Я машинально кивнул. В конце концов, в том, чтобы следить за мыслью подполковника КГБ, никакого криминала нет.

– Отлично, – обрадовался Сергей Сергеевич и проделал устаревший жест, известный по художественной литературе как «потирание ладоней». – Но ваша закодированная информация меня не интересует хотя бы потому, что я ею и так обладаю. Я ведь – копия Николая Николаича, вы помните? И тем не менее, я веду с вами обстоятельную беседу, не пытаясь запугивать и вообще оказывать форсированное психологическое воздействие. Вывод?

Я заинтересованно смотрел на подполковника. Похоже, тот сильно преувеличивал мои аналитические способности.

– А вывод такой, – продолжал рыцарь плаща и кинжала, – что вы мне нужны вовсе не ради информации. А для чего?

Я только пожал плечами. Если нравится человеку играть в доброго учителя при тупом ученике, пусть играет. Помогать ему в этом я не собираюсь.

– Разумеется, ради сотрудничества! – радостно воскликнул Сергей Сергеевич, как будто мы действительно родили эту мысль в результате длительного конструктивного обсуждения.

– В смысле стучать? – поинтересовался я.

– Вы умны, но невнимательны, – вздохнул подполковник. – Только что мы с вами пришли к выводу, что в качестве источника информации вы меня никоим образом не интересуете. И вот, на тебе – «стучать»! Речь идёт о сотрудничестве более деловом и полезном для общества. Крайне полезном.

Я снова хихикнул, припоминая, как мною собирались тушить вулканы и ликвидировать преступность. Всё-таки они очень похожи: Николай Николаевич и Сергей Сергеевич. В смысле глобальности замыслов.

– Ладно, давайте попроще. И подоступнее, – подполковник мастерски превратился в маленького Дзержинского. Всё, что положено, было в нём горячим, а всё остальное – холодным. Он повернулся к совсем заскучавшему следователю и коротко кивнул головой.

– По нашим сведениям, – тут же включился следователь, – вы поддерживаете тесные дружеские отношения с Николаем Николаевичем Романовым, Гарри Семёновичем Гасаевым и Марией Анатольевной Михайловой…

– Кстати, – снова вмешался неугомонный Сергей Сергеевич, – а имя Ползунов Геннадий ничего вам не говорит?

Я абсолютно честно развёл руками.

– У нас нет оснований подозревать указанных лиц в преступной деятельности, однако, по странному стечению обстоятельств, указанные лица слишком часто оказываются в поле зрения правоохранительных органов. Неким трудно объяснимым образом…

– Трудно объяснимым с точки зрения тривиального здравого смысла, – снова встрял подполковник. – Но мы-то с вами понимаем, что все вполне объяснимо.

Похоже, Сергей Сергеевич всеми силами демонстрировал, что никакого допроса на самом деле нет, а есть просто задушевная беседа умных людей, перед которыми стоит сложная проблема.