Мастера натюрморта

Константин восхищался своими наставниками, но не пытался слепо копировать их творчество. Уже первые работы показывают стремление Коровина к эмоциональному и непосредственному воспроизведению натуры. Из всех учителей ближе всего молодому художнику был Саврасов, призывавший своих учеников почаще оставлять мастерские и отправляться работать на открытый воздух. Под руководством Саврасова Коровин выполнял натурные этюды в самых живописных местах Подмосковья.

^{К. А. Коровин. «Сирень», 1915, Русский музей, Санкт-Петербург}

В пейзажном классе училища Коровин сблизился с И. И. Левитаном. Картины обоих молодых художников, представленные на ученической выставке, обратили на себя внимание известных живописцев.

Первые этюды Коровина напоминают пейзажи настроения, исполненные Саврасовым. Но в некоторых из них уже заметно стремление к яркой красочности («Ранняя весна», 1870-е, Третьяковская галерея, Москва).

В 1882 году Коровин оставил Москву и переехал в Петербург, где поступил в Академию художеств. Но очень быстро разочаровавшись в академической системе обучения, он вскоре вернулся в Москву, в училище.

В 1882 году место ушедшего из училища Саврасова занял недавно вернувшийся из-за границы пейзажист В. Д. Поленов. Он познакомил своих студентов с творчеством импрессионистов и художников барбизонской школы. Сестра Поленова, Елена Дмитриевна, открыла для учащихся кружок, в котором можно было познакомиться с выходящими за рубежом журналами по искусству.

Хотя яркое дарование Коровина было отмечено его наставниками (молодой живописец не раз получал награды за свои работы), но система образования в училище была направлена на академическую выучку, а необычное творчество Константина Алексеевича не вписывалось в эти рамки. В результате Коровин, так же как и его товарищ Левитан, завершил обучение со званием неклассного художника.

Закончив училище, Коровин не перестал встречаться со своим учителем Поленовым. Вдвоем они ходили на этюды, и опытный наставник продолжал руководить молодым живописцем. Именно Поленов помог Коровину начать карьеру театрального художника в Русской частной опере промышленника и мецената С. И. Мамонтова.

^{К. А. Коровин. «Рыбы», 1916, Русский музей, Санкт-Петербург}

В доме Мамонтова в Москве и в его подмосковном имении Абрамцево собирались самые знаменитые русские художники: И. Е. Репин, В. В. Васнецов, В. Д. Поленов, И. И. Левитан, М. А. Врубель, В. А. Серов. В 1884 году Коровин также вошел в Абрамцевский кружок.

Во второй половине 1880-х годов художник побывал в Европе. В Париже он своими глазами увидел живопись импрессионистов и постимпрессионистов. Восхищение Коровина вызвало искусство символистов, в частности П. Пюви де Шаванна. Живописец даже исполнил несколько произведений в манере символизма, но очень скоро отказался от этого метода и вернулся к прежнему, сближающему его творчество с импрессионистическим искусством. Таковы полотна «За чайным столом» (1888, Государственный музей-усадьба В. Д. Поленова), «В лодке» (1888, Третьяковская галерея, Москва), написанные на даче В. Д. Поленова.

Особый интерес представляет картина «За чайным столом», показанная мастером на VIII Периодической выставке Московского общества любителей художеств, проходившей в декабре 1888 года. Об этом полотне позднее И. Э. Грабарь писал: «Среди целого ряда отличных пейзажей Коровина была и его нашумевшая в свое время картина «За чайным столом». В ней вылился уже весь будущий Коровин».

Подобно французским импрессионистам, Коровин использовал прием фрагментарности, при котором изображение напоминает случайно попавший в кадр маленький эпизод обыденной жизни. В полотне соединились сразу несколько жанров: групповой портрет, жанровая сцена и натюрморт. Портретное сходство — не главное для художника. Нет в композиции и сюжетного действия. Коровина привлекает главным образом живописная сторона картины. Ему важно показать очарование восхитительного утра и завтрака на открытом воздухе в окружении природы. Поэтому мастер и уделяет столько внимания натюрморту. На медном самоваре, стоящем в центре стола, на подстаканниках из серебра играют яркие блики и рефлексы. Живописец мастерски передает белизну изящной фарфоровой посуды, прозрачность хрупкого стекла, нежно-кремовый оттенок сливок и алый цвет ягод, лежащих на блюде.

Именно это чувство восхищения красотой окружающего мира, удивительная свежесть и непосредственность восприятия и привлекают зрителей к картине «За чайным столом».