Мастера и шедевры. Том 2

Для раскрытия политических убеждений Репина весьма характерна его встреча с рабочими Петрограда, описанная впервые в воспоминании участника этого события Н. Г. Руновского:

«Илья Ефимович очень подробно и живо интересовался условиями нашей работы, быта. Мы без всяких прикрас рассказал и ему об условиях жизни рабочих, о их борьбе за свои права, о стремлении к знанию, о расправах свирепой царской реакции с рабочим движением. Илья Ефимович выслушал нас с глубоким вниманием и интересом. Нужно было видеть, с какой искренней взволнованностью и возмущением он говорил нам: «Как вы можете терпеть все это! Нет, так больше продолжаться не может!»

Мне очень ярко запомнились эти слова великого художника, свидетельствовавшие о том, что идея свержения царизма настоятельно назрела не только среди рабочих, но и совпадала с чаяниями лучших представителей интеллигенции».

«Красота — дело вкусов, — писал Репин, — для меня она в правде».

Но напрасно подумают тонкие любители красоты и совершенной формы в живописи, что великий русский художник отрицал пластические качества в искусстве.

Наоборот, никто так категорично не говорил о необходимости, насущности высокой формы в живописи:

«Глубокая идея становится внушительной только в совершенной форме. Только благодаря форме она возвышается до великого значения. Посягательство на возвышенные идеи доморощенными средствами вызывает брезгливое чувство».

«Запорожцы».

Это, пожалуй, одно из самых фундаментальных творений Репина, на которое художник затратил огромное количество энергии, любви и забот.

Ведь этот большой холст писался, правда, с некоторыми перерывами, с 1878 по 1891 год.

«Я уже несколько лет пишу свою картину и, быть может, еще несколько лет посвящу ей, — говорил Репин, — а может случиться, что я закончу ее и через месяц. Одно только страшит меня: возможность смерти до окончания «Запорожцев».

Сотни подготовительных этюдов, эскизов, рисунков, специальные поездки для изучения материала — все это говорит об одном основном чувстве, владевшем живописцем.

Это чувство — любовь.

«Нет, я русский человек и кривить душой не могу. Я люблю запорожцев, как правдивых рыцарей, умевших постоять за свою свободу, за угнетенный народ…»

И это состояние восторга, преклонения и любви художника к своим героям мгновенно передается зрителям.

Сюжет картины, само полотно слишком известны, чтобы вновь рассказывать о письме грозного султана и о великолепном ответе, сочиненном ему вольными рыцарями Запорожья.

Запорожцы… Вот они перед нами во всей своей красе и удали. Галерея типов, совершенно оригинальных, неподражаемых, легендарных. Можно часами разглядывать их загорелые, обветренные степными ветрами, опаленные солнцем, дубленные невзгодами, изрубленные в жестоких схватках, но все же дьявольски красивые, источающие силу, энергию, бьющую через край, и еще раз красивые лица.

Вся эта пестрая толпа в движении, в ней нет равнодушных, все увлечены сейчас сочинением ответа Мухаммеду.

Это боевое товарищество людей, сильных, простых, беспредельно храбрых и честных.

И вот восседают они, цвет и гордость Запорожья.

Какие характеры, могучие и богатырские, создала кисть живописца, какие яркие национальные типы!

Репин отдал весь свой опыт режиссера и психолога, расположив эту людскую громаду так непроизвольно и живо, что зритель ни на миг не испытывает чувства натяжки и неловкости.

Десятки, сотни раз Репин переписывал этот холст, перемещая и передвигая своих героев.

Современники с чувством восхищения и… ужаса вспоминают о навсегда погибших, записанных неумолимым художником замечательных фигурах.

Курятся дымы костров, день склоняется к вечеру.

В ушах гудит от гомона, криков и громоподобного смеха запорожцев.

Этот холст является идеальным примером «завороженного мига», когда художник силой своего дара переносит к нам «в сегодня» картину далекого прошлого со всеми ее ароматами, музыкой, сложными характерами.

Репин недаром до конца дней своих не расставался с этой темой. Он всю жизнь, со дня рождения, был в душе земляк казаков, сколько бы он по скромности от этого ни отрекался.

«В душе русского человека есть черта особого скрытого героизма. Это — внутри лежащая, глубокая страсть души, съедающая человека, его житейскую личность до самозабвения. Такого подвига никто не оценит: он лежит под спудом личности, он невидим. Но это — величайшая сила жизни, она двигает горами; она руководила Бородинским сражением; она пошла за Мининым; она сожгла Смоленск и Москву. И она же наполняла сердце престарелого Кутузова».

«Стрекоза» Эти слова приоткрывают нам самую сокровенную, самую глубоко хранимую тайну Репина. Великий художник, всю жизнь отдавший служению одной правде, должен был таиться под личиной простоватого, чудаковатого чугуевца.

Я гляжу на «Автопортрет» Репина, написанный в последние годы жизни в «Пенатах», и вдруг явственно вижу, как этот маленький, невзрачный старик, Илья Ефимович Репин, вдруг вырастает в богатыря, создавшего картины, восславившие наше искусство, нашу Отчизну!