Мастера. Герань. Вильма

Влез в машину и Ранинец и шмыгнул мимо Имро: — Порядок! Можем трогаться!

Имро осторожно оглянулся, даже вытянул шею, хотел видеть Штефку, но не увидел.

Причетник нагнулся к нему и зашептал ему в ухо, словно в чем-то оправдывался: — Знать бы, кто нынче на рассвете благовестить будет. Который-нибудь малыш зазвонит, конечно зазвонит, все умеют колоколить и звонить! Люди, может, ничего и не заметят. — И он как-то чудно, до того чудно засмеялся, будто именно сейчас, да, именно сейчас, пан священник пообещал ему маленькую причетничью шапочку, которую он всю жизнь ждал и так и не дождался. — Знать бы, кто нынче на рассвете в колокола зазвонит!

ГЕРАНЬ

Muškát

Редактор Т. Горбачева

ГДЕ ИМРИШКО?

1

Вильма проснулась. Глаза еще были прикрыты, но сон уже отошел. На дворе щебетали ласточки. Было их много, и, скорей всего, слетелись они на какую-нибудь соседнюю крышу, если не прямо на крышу гульдановского дома.

В отворенное окно струился в комнату свежий утренний воздух, пахнувший яблоками, сквозь редкую занавеску пробивался и солнечный луч, слабый и тусклый, пожалуй чуть непривычный для этой осенней или предосенней поры — до осени-то оставалось время — и все же больше осенний: мягкий, ласковый, вкрадчивый, медно-красный, слегка затуманенный и, в общем, вполне приятный.

В такой час Вильма обыкновенно была уже на ногах, но нынче ей захотелось остаться в постели подольше — вчера вечером поздно легла. А всему виной — Имришко. Экий бесстыдник, куда вчера опять его унесло? Ах да, в имение, повидаться, дескать, с Кириновичем! Обещал, однако, долго там не засиживаться, да разве когда он держал свое слово? Она ждала его до поздней ночи и не дождалась — придется теперь его выбранить.

Вильма чуть поежилась, потянулась, потом потихоньку поднялась, опершись локтем на грядку кровати, глубоко вздохнула, откинула одеяло и, уже сидя, с минуту недвижно глядела перед собой, обхватив руками колени. Окинула взглядом Имришкову постель. Где же этот бессовестный? Неужто встал уже? Когда же он заявился? Который может быть теперь час?

И вдруг она встрепенулась. Господи, да ведь Имро-то вообще не ночевал дома! Что случилось? Где он? Где он может торчать?

Вильма вскочила, наскоро оделась, сунула во что-то ноги, а потом всполошенно металась по дому, вздыхала и причитала, и хотелось ей кричать на крик: Имришко, где ты? Господи, что же это такое? Его и впрямь нету, он и дома не ночевал, постели даже не коснулся. Имришко, боже мой, где ты? Имришко, что стряслось?

Она выбежала и во двор. Глаза ее метались из стороны в сторону. Попыталась отворить кладовку, но дверь была заперта. Она заглянула в сарай и под поветь, кинулась и в сад, но тут же поспешила обратно, чтобы сбегать на улицу, да по ошибке снова влетела в кухню…

2

Тем временем поднялся и мастер и вышел из своей комнаты. Вильма перепуганным голосом объявила ему, что Имро нет дома, однако мастер не сразу схватился. Не спеша нагнувшись, он стал спокойно завязывать башмак. И вдруг поднял глаза: — Ты что говоришь? Имро нет дома? А где ж он?

— Не знаю. — Она беспомощно пожала плечами. — Ушел еще вчера вечером. Сказал, идет повидаться с Кириновичем. Я тем часом сбегала к нашим, да долго там не была. Нарочно торопилась домой. Думала, он скоро вернется.

— Ну и дела! — Мастер медленно выпрямился, лицо у него нахмурилось. — Дурачина, может, опять где нализался! Сказал хоть что? Что сказал уходя?

— Ничего не сказал. Сказал только, идет в имение потолковать с Кириновичем.

— Ах вот что, с Кириновичем! Наверняка вместе зашибали! А ничего боле? Правда, ничего? Не поругались?

— Не поругались.

Мастер удивленно захныкал. Потом, выйдя во двор, направился к колодцу, стал умываться.

Вильма пошла следом. Но, заметив, что мастер забыл полотенце, воротилась в дом, принесла полотенце, и мастер тогда хорошенько вытерся, хмурясь минутами, словно собирался кого-то поколотить.

На крышах весело щебетали ласточки.

В дверях мастер вдруг остановился, вгляделся в лицо Вильмы. — Вы в самом деле не повздорили?

— Богом клянусь, нет! — У Вильмы сорвался голос, но мастер сделал вид, что ничего не заметил. — Мы никогда не ругаемся.

Они вошли в дом. Мастер повесил полотенце на гвоздь. Надел чистую рубаху, поверх — пиджак и, уходя со двора, сказал: — Возьму у соседа велосипед. Съезжу в имение, погляжу.

3

Воротился он с четверть часа спустя еще более хмурый, чем прежде. Вильме пришлось вытягивать из него каждое слово.

— Ходили туда?

— Ходил.

— Ну и что? Где он? Нету там? Ведь говорил, идет в имение.

— Был там, а теперь нету.

— Нету? А куда ушел? Вы говорили с Кириновичем?

— Как мне с ним говорить, когда его дома нет. И вчера не было.

— Да ведь Имришко к нему пошел. Сказал, что идет к Кириновичу. Куда они делись? Где Имришко? С кем вы говорили? Ради всего святого, мне-то хоть скажите!

— Киринович в Братиславе. А Имро исчез. Ушел с Карчимарчиком.

— С Карчимарчиком? — У Вильмы захолонуло на сердце. — А куда?

— Ну куда! К дьяволу, вот куда. Должно, в Бистрицу.