Мастер убийств

— Конечно, может быть, ты совершенный болван, — проговорил Картер. — То есть до такой степени, что до сих пор не соображаешь, в какое дерьмо ты вляпался. Тогда послушай внимательно, глупыш. Видимо, ты думаешь так: если расколюсь, Иуда меня прикончит, так?

Охваченный паническим страхом мужик забился в истерике, Он закивал и запускал ртом пузыри:

— Си, си! Я не могу говорить! Я же поклялся, что не скажу ни слова об этом человеке. О том, которого вы зовете Иудой. Если проговорюсь, то умру жесточайшей из всех… — он осекся уставясь на Картера.

Ник смотрел на человека, словно змея на птицу. Он улыбнулся. Такой сладенькой улыбочкой. И вежливо проговорил:

— Ну, конечно же, я понимаю, компадре! Правда! Но сообрази: Иуда убьет тебя, если поймает. Если ты заговоришь. А вот если ты не заговоришь, то через одну минуту тебя не будет в живых. Ведь мне тебя ловить не придется. Ты и так у меня в руках!

Ник посмотрел на ЭКСовские часы.

— Даю тебе минуту, амиго. За шестьдесят секунд тебе придется решить, как лучше умереть: сейчас и совершенно точно, или потом, и в перспективе. Взвесь все «за» и «против».

Пепе Гарсия обмяк. Он знал, что на сей раз здорово влип. Так же как и то, что этот дьявологлазый, железомускульный «нортамерикано» исполнит все свои угрозы. Пепе тяжело вздохнул. Он оказался между двух чертей! Человек, которого звали Иудой — Пепе не видел его ни разу, — был еще хуже, чем этот высокий симпатичный сеньор. Если он сейчас расколется, Иуда убьет его… если поймает. У Пепе было достаточно родственников, а Испания большая страна. Так что, может быть, ему и удастся скрыться. Пепе вздохнул и сдался. Лучше тот черт, который в далеком далеке. Диос мио! Как больно колется этот кинжал!

— Я все расскажу, — начал он. — Всю, что ни на есть правду. Клянусь матерью Божьей, но… только можно вначале глоточек воды?

— Потом, — жестко сказал Картер. — После. Кстати, если соврешь, вода тебе уже не понадобится. Никогда. — И он надавил на яремную вену острием стилета.

Мужика словно прорвало: признания хлынули потоком. Истинная правда, что он из «Пауков» — из большей группы настоящих «Пауков», сеньор понимает о чем речь? Очень хорошо. Его, Пепе, завербовали в банду очень давно. Когда всеми делами заправлял Эль Лобо… неужели сеньор не хочет услышать историю об этом вожаке? Карамба! Но тогда о чем же желает услышать милосерднейший из всех сеньоров?

Только об Иуде? Си! Что же, тогда об Иуде! Но ведь он, Пепе, служит в низшем подразделении и немногое может рассказать о таком человеке. Он даже никогда его не видел! Говорят, что лишь несколько человек удостоились этой милости. Только капитаны — вожаки — имели право общаться с ним напрямую. Получали приказы лично. После этого приказы передавались «кампесинос» — крестьянам, которые их и выполняли. Так было всегда. А он, Пепе, самый что ни на есть беднейший изо всех «кампесинос»!

— Когда ты впервые услышал об Иуде? — Ник оседлал стул в дюжине футов от мужика. Он убрал стилет и теперь томно помахивал люгером над изогнутой спинкой.

Пепе нахмурился и почесал уставшую от перхоти башку.

— Я не совсем уверен, сеньор. Может быть, месяцев шесть назад — тогда он наволок «мучо динеро»[21] и проложил себе дорогу в банду с их помощью. И вскоре стал боссом! Поначалу там немного поубивали, так думаю. Меня тогда в банде не было.

Ник Картер с отсутствующим видом кивнул: типичная операция в стиле Иуды. Внедриться в дело, купив на это право. Вытеснить человека, стоящего во главе и начать править самому. Убрать всех, кто противостоит новому режиму, и тех, в ком нет особой нужды.

Еще через пяток минут Ник получил всю нужную информацию. Мужик, и вправду, знал не слишком много. И все равно инстинкт подсказывал номеру третьему, что было еще нечто, что следовало вытянуть из этого жирного бандита прямо сейчас! Пепе не слишком убедительно скрывал правду. Его увертки бросались в глаза.

А еще Пепе думал. Ник сидел с непроницаемым лицом и преспокойно следил за теми неотесанными мыслишками, мечущимися в этом питекантропьем, с низким лбом, черепе. Пепе все время старался скрыть один жизненно важный фактор! Он надеялся, что если ему удастся улизнуть отсюда и вернуться в банду, то сокрытое даст ему возможность спасти шкуру. Тогда Ник принялся расставлять ему западню. Первым делом он дал мужику вволю напиться.

— Диос мио! — наконец пробулькал Пепе, вытирая подбородок тыльной стороной грязной ладони. — Вот сейчас хорошо!

— Ты получил, что хотел, — добродушно отозвался Ник. — Так что давай, рассказывай: где штаб Иуды? — И словно невзначай, злой глаз люгера уставился прямо на мужика.

Пепе сглотнул и посмотрел в дуло пистолета:

— Точно я не могу ответить, сеньор. Я только слышал кое-какие слухи. Такого, как я, «кампесино» никогда и близко не подпустят к штабу.

Может быть, это и правда, подумал Ник. Иуда — уродство на лице земли, но не дурак. Картер махнул люгером.

— Так что за слухи?