Мастер убийств

Ник сказал Пабло, что девушка — его любовница и что они намереваются недельку провести на вилле, занимаясь ничегонеделанием, питьем спиртного и любовью. После этого будет работенка и много-много песет! А пока, наверное, будет лучше, если донна Анна не станет приезжать на виллу. Ник прошептал, что они с Тасей живут во грехе: ну разве дело, чтобы респектабельная матрона, всеми уважаемая женщина, видела этакое?

Пабло согласился и переправил вести в деревню, где и обреталась донна Анна. Которая, разумеется, не тронулась с места. Ник представил себе, с какой живостью замолотили языками кумушки, но ему это было «до лампочки». Грех — одно, а ла полисия и Гражданская гвардия — совсем другое. А виллой из них пока никто не заинтересовался. Ник надеялся, что удача от него не отвернется… и что Иуда сделает собственный ход.

Тася неплохо справлялась с ролью хозяйки. На людях. Она позволяла себя обнимать, гладить и даже несколько раз поцеловала Ника. Но ее губы оставались холодными. Она лишь позволяла все эти нежности. В ее поведении угадывалось напряженное отчаяние. Это было вполне объяснимо: Тася держала англичанку в руках и упустила! Ник знал, что такое провал для работника МГБ! В худшем случае — смерть; — в лучшем! Сибирь, лагерь Ник чувствовал безмерную скорбь при виде столь несчастного и такого прекрасного существа, которое старалось найти любой способ сохранить свою жизнь. Из одежды у Таси было только то, что на ней. Плюс маленький, прикрепленный к одной из очаровательных ножек пистолет, о котором Ник якобы не имел понятия. А паспорт, деньги и прочее имущество остались на проклятой розовой вилле. Девушка прилипла к Картеру как пиявка, ни на секунду не выпуская его из виду. Ник ее не винил. В каком-то, несколько дурацком, смысле этого слова, он стал теперь ее защитником!

Ник не обманывался и знал, что подобное положение вещей не может длиться вечно: просто на вилле не было телефона, поэтому девушка не могла да и не очень-то хотела вызывать подмогу. Картер понимал, что она этого не сделает. У Таси оставалась единственная возможность вернуть Алисию Тодд до того, как до нее доберутся «наниматели»! Итак, девушка вцепилась в Ника, пытаясь действовать им как единственным, доступным ей инструментом, прекрасно понимающим положение вещей. На данный момент они нуждались друг в друге. И Ника все больше и больше занимала мысль, что было бы неплохо, да, было бы действительно неплохо, забрать с собой и англичанку, и русскую! Только бы найти слабину в ее защите!

В первый день они проснулись далеко за полдень. Пробежка за «лянчией» хотя и вымотала Ника, но встал он бодреньким и полностью восстановившим силы. Спал Картер, как обычно, голым, и теперь, нацепив плавки, спустился по клифу в небольшую бухточку. Мягкий песок розовато поблескивал в нежном свете дня. Красные паруса себастьяновского каика были аккуратно свернуты и походили на миниатюрные волны. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, номер третий принялся обследовать бухту.

Серпообразный ее разрез был испещрен небольшими пещерами. В одной из них, прямо за крайним выступом, Ник обнаружил разбитое тело Пепе. Картер затащил труп в пещеру и руками вырыл могилу в мягком песке, выкидывая грунт между ногами, как пес. Заканчивая работу и утрамбовывая песок, Ник заметил заслонившую свет тень.

Он вскинул голову и увидел наблюдающую за ним девушку. Инстинктивно Картер сделал едва уловимый жест правой рукой, и стилет влился в его ладонь. Он с трудом удержался от броска и сердито взглянул на Тасю.

— Никогда не подбирайтесь ко мне потихоньку! Это опасно!

Ее влажный розовый ротик, чуть широковатый, чтобы соответствовать классическим канонам, искривила усмешка:

— Да, я заметила. Что ж, придется быть более осторожной.

Она кивнула в сторону могилы.

— Кто там?

Ник рассказал. После того как он закончил, девушка проговорила:

— Думаю, руки ваши по локоть в крови, мистер Картер…

Его колючие глаза пристально изучали ее: Тасю и восхищал и пугал этот взгляд. Цвет хрусталиков был неопределенным: иногда серый, иногда голубой со стальным отливом, а бывало, что он становился кошачьего, янтарного цвета. Эти глаза озадачили девушку: насмешливые, проницательные; в них не было страха, зато ясно читалась жестокость.

Человека с такими глазами незащищенным не назовешь, подумала она.

Его губы дрогнули в странной, язвительной усмешке:

— Она смывается. Настали кровавые времена, и работа у меня под стать им. Так же как и у вас, моя дорогая. Но давайте-ка прекратим философствовать. Время не слишком подходящее. Я собираюсь поплавать — не желаете присоединиться?

— Идите вперед. Я догоню.